МОЯ РОДОСЛОВНАЯ

МОЙ ПРАДЕД КИМ ДЭК ПО

Эта последняя фотография моего прадеда (1961 г., Казахстан, г. Кзыл-Орда). Редкий случай, когда Ким Дэк По сам попросил сфотографироваться со своими внучками. Видимо, он предчувствовал свою кончину… Среди них моя мама — Ким Нина Николаевна (на фотографии справа). Умерла в Хабаровске в 2008 г.

Родился Ким Дэк По в 1870 г. на юге Кореи. Женился на Ли Дин Сан. Родились дети, но от какой-то жуткой болезни все умирали… Тогда он решил перебраться в Россию. Обосновались они в с. Михайловское.

В России родился и остался в живых их старший сын Ким Хен Гук, мой дед. Затем родились дочь Ким Суни и младший сын Ким Дон Гук.

МОЙ ДЕД КИМ ХЕН ГУК

Мой дед Ким Хен Гук родился в Молотовском районе Приморья в 1906 г. После окончания школы пришлось помогать родителям — поднимать сестру и брата. Но мечта поступить в Дальневосточный государственный корейский педагогический институт (ДГКПИ) занимала все его помыслы. Ким Хен Гук благодаря родителям, системе школьного образования и влиянию русского местного населения, среди которых у деда было много одногодков-друзей, прекрасно владел корейским и русским языками.

Во второй половине 20-ых гг. Ким Хен Гук женился на местной кореянке Ким Хак Сир. Вскоре родилась дочь Нина, моя мама. В середине 30-ых гг. — вторая дочь Софья. И, наконец, долгожданный сын Владимир, который умер малолетним от жуткой болезни.

Ким Хен Гук большую часть времени проводил во Владивостоке. Устроился там на работу, позднее перевез семью и учился в ДГКПИ. Студент Ким Хен Гук отличался трудолюбием и довольно легко переходил с курса на курс. Появился широкий круг единомышленников. Естественно, происходили контакты с корейцами-революционерами, борцами за освобождение Кореи…

В начале 1937 г. практически всё руководство ДГКПИ было репрессировано, и Ким Хен Гук был назначен парторгом вуза. Осенью 1937 г. именно ему пришлось депортировать в Казахстан ДГКПИ. Круглые сутки он пропадал в стенах института. Особенно бережно упаковывались лично им знаменитые рукописи на корейском языке.

Известна информация (байки) о том, что якобы корейские студенты во время депортации добровольно выскакивали на станциях по пути следования эшелонов на платформы и первыми радостно отплясывали тустепы… На самом деле студенты тайно проливали слезы ночами, никак не могли понять трагические репрессивные действия государства в отношении граждан СССР корейского происхождения. Их демонстрация показной бодрости и жизнерадостности была вынужденным ответом на жуткое давление комендантов вагонов — сотрудников НКВД с целой армией профессиональных помощников, не более того…

Преподаватели ДГКПИ, которые знали друг друга не один год, использовали любую возможность тайно пообщаться друг с другом, обменяться мнениями, несмотря на смертельную опасность таких порывов…

Роль моего деда Ким Хен Гука в организации такого обмена мнениями не прошло мимо глаз и ушей активных и тайных сотрудников НКВД. После прибытия эшелонов ДГКПИ на место назначения и выгрузки материально-технической базы ДГКПИ моего деда и других участников тайных посиделок немедленно арестовали…

Горе в семье было неописуемым! Мать Ким Дон Гука от постоянных слез и печалей неожиданно ослепла. Отец Ким Дэк По с тех пор замкнулся и ушел в себя… Ко всему происходящему вокруг относился тогда и позднее совершенно отрешённо. Только моя мама — 10-летняя девчонка — каждый день бегала по нескольку раз к городской тюрьме в надежде увидеть отца. Много раз она вспоминала случай как однажды заключенных строем вывели из ворот тюрьмы в городскую баню и она увидела отца — Ким Хен Гука! Он тоже увидел её и стал ей улыбаться и кивать головой…

Чтобы могли увидеть отца его родители (на обратном пути арестантов) моя мама кинулась бегом домой. Прадед Ким Дэк По с супругой в окружении родственников и детей, а также многочисленных соседей тут же бросились бегом на указанное мамой место, но ожидание не оправдало надежд. Больше никто никогда не видел в живых моего дела Ким Хен Гука.

Вечная ему память!

КИМ ХЕН ГУК

1906 года рождения, уроженец Молотовского района Уссурийской области Дальневосточного края, проживал в Кзыл-Орде Казахской ССР: ул. Бахтиярская, 16, студент 4-го курса Корейского педагогического института, с 1931 года член ВКП(б), исключен из партии в январе 1938 года.

Арестован 27 января 1938 года Кзыл-Ординским НКВД.

Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 5 сентября 1938 года назначена высшая мера наказания — расстрел по обвинению в распространении клеветнических слухов, направленных на срыв мероприятий, проводимых партией и правительством СССР, ст. 58-6 УК РСФСР. Приговор приведен в исполнение 27 сентября 1938 года.

Реабилитирован 15 ноября 1996 года Кзыл-Ординской областной Прокуратурой на основании Закона Республики Казахстан от 14 апреля 1993 года.

Источник: Корейцы — жертвы политических репрессий в СССР 1934-1938 гг. / Авт. проекта и составитель С. Ку-Дегай. М., 2002. Кн. 2. Стр. 64; М., 2007. Кн. 10. Стр. 61.

МОЙ ДЕД ЛИ ВОН БЕК

Мой дед по отцовской линии Ли Вон Бек родился в Корее в 1887 г. в местечке Гильтю на севере Кореи. С детства любил готовить национальные блюда. Когда ему исполнилось 17 лет, от тяжелой болезни скончался его отец. Чтобы помочь семье он попросился в бригаду корейских золотоискателей, промышлявших в российском Приморье.

Через 10 лет Ли Вон Бек случайно попал в состав поваров, прикрепленных к поезду генерал-губернатора российского Дальневосточного края…

В годы интервенции Ли Вон Бека насильно захватили моряки американского крейсера с целью разнообразить меню восточными блюдами.

Через несколько месяцев ему чудом удалось ночью броситься с крейсера в воды залива и доплыть до берега живым.

Обосновался в Никольск-Уссурийске. Женился на молоденькой девушке Ким Ги Сек. Вскоре родились дети: дочь Екатерина (1920 г.р.) и мой отец Алексей (1927 г.р.).

Летом 1937 г. его супруга (за месяц до депортации) уехала в летнем платье к подруге на другой край Приморья погостить. Дед был депортирован с детьми в Казахстан, в г. Кзыл-Орду. Бабушка Ким Ги Сек прямо в летнем платьице попала в эшелон, который должен был прибыть глубокой осенью в Узбекистан (г. Ташкент).

Деду Ли Вон Беку удалось спасти от верной гибели детей и доехать до станции Кзыл-Орда.

Ким Ги Сек в летнем платьице и в разном ватном тряпье (от старых узбекских халатов), которое перепадало на среднеазиатских станциях, оказалась в Узбекистане, в г. Ташкенте. До января 1938 года она не знала, где оказалась ее семья после депортации…

Эта трагедия стала позднее причиной их развода.

С 1937 г. Ли Вон Бек занимался в основном рисосеянием. Но всегда любил готовить национальные блюда…

В жизни бывают странности. В 50-е и 60-е гг. Ли Вон Бек повторно женился и проживал с супругой в Ташкенте (район корейского рынка Куйлюк). Даже помню адрес хибарки: ул. Норавшон, 14. Помню, как он плел из рисовых стеблей корейские широкополые шляпы и продавал их прямо на корейском рынке, рядом с домом.

А моя бабушка Ким Ги Сек обосновалась в Кзыл-Орде, построила сначала хибарку, затем в 1956 г. огромный по тем временам дом по адресу пер. Конституции и никуда не уезжала из Кзыл-Орды. До конца жизни она не переносила езду в железнодорожных вагонах…

В последние годы мой дед Ли Вон Бек тяжело болел и умер в 1975 г. в доме сына в г. Чимкенте и похоронен на городском кладбище. Моя бабушка умерла в 1979 г. в г. Кзыл-Орде и похоронена на старом городском кладбище.