НА ГЛАВНУЮ
НОВОСТИ

ДИАСПОРНАЯ ЭЛИТА: ФАНТОМ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?
(на примере корейцев в постсоветском пространстве)


ГЕРМАН КИМ, 11.01.2012

    Информационный портал корейцев СНГ АРИРАН.РУ публикует доклад директора Центра корееведения КазНУ им. аль-Фараби, профессора Германа КИМА, подготовленный для конференции, посвященной 20-летию Ассоциации корейцев Самарской области (январь 2012, г. Самара).

     Введение

ГЕРМАН КИМДиаспорология и элитология — новые самостоятельные научные направления, пересечение которых не исключено. В докладе дается попытка ответить на вопрос насколько правомерно использование для современных обществ понятие — «диаспорная элита». При этом фокус внимания направлен на диаспорную элиту постсоветского пространства, которая одним представляется лишь фантомом, а другим — вполне объективной реальностью.

Под диаспорой, как и прежде, понимаются этнические общности, которые могут быть временными трудовыми иммигрантами, беженцами, этническими меньшинствами и т.д. Поэтому, предлагается рабочее определение: «диаспора — это устойчивая этническая общность, образовавшаяся в результате трансграничных миграций, проживающая дисперсно в доминирующей иноэтнической среде и имеющая сетевую самоорганизацию, представители которой объединены такими признаками, как общее самоназвание, самосознание, историческая память, этническая культура и связь с исторической родиной».

Сегодня слово «элита» стало новомодным, однако ни в научных трудах, ни в средствах массовой информации, не говоря уже об обиходной речи нет четкого понимания этого понятия, используемого в разных смыслах [1]. Часть исследователей утверждает, что «элита — это правящий класс, то есть прослойка людей, стоящих у власти», а иные считают, что «к элите относятся те, кто добился впечатляющих успехов». Однако элита не совпадает ни с той, ни с другой группой, хотя отдельные их представители могут ею стать.

Исследователи в странах постсоветского пространства, прежде всего российские, взяли на вооружение теоретические и методологические положения западной элитологии. Первоначальный интерес ученых в России был сфокусирован на обобщающих вопросах формирования и функционирования политической элиты в России [2], однако постепенно наметилась тенденция к изучению региональной и этнической элиты, в том числе и диаспорной [3]. Российская историография национальной элиты достигла за короткий промежуток времени значительного прогресса: появились специальные научные центры по изучению элиты [4]; ряд ученых стали в этой теме признанными экспертами; десятки молодых ученых защитили кандидатские и докторские диссертации; вышли в свет десятки монографий и сборников статей [5]; в Москве, Санкт-Петербурге и других крупных городах состоялись научные конференции и круглые столы, где прошел открытый обмен мнениями об элитах в разных сферах: политике, бизнесе, культуре, науке и т.д. Учебные курсы «Основы элитологии», «Основы политической элитологии», «Современная элитология» преподаются в Московском государственном институте международных отношений, Северо-Кавказской академии государственной службы, Пермском государственном техническом университете, Российской государственной академии физической культуры и других высших учебных заведениях. Все это свидетельствует о зарождении и развитии элитологии в России как отдельной отрасли науки.

Что касается исследований элит Центральной Азии, то они появились в Казахстане в виде справочников «Кто есть кто» в разных отраслях экономики, культуры, образования и политики [6], среди которых особо выделяется книга Д. Ашимбаева и В. Хлюпина, выдержавшая уже 9 изданий [7]. Однако говорить о зарождении элитологии, как самостоятельного научного направления ни в Казахстане, не приходится.

Что касается исследований элиты в Узбекистане, то здесь исследователи, в отличие от своих российских или казахстанских коллег, не имеют возможности анализа элитарной парадигмы. Это связано со спецификой государственно-политического устройства страны, отсутствием спроса со стороны правительства и научных учреждений на исследования элиты в национальном масштабе. В свою очередь зарубежные ученые, желающие освоить эту тему, сталкиваются с острым дефицитом репрезентативных источников. Некоторые авторы, в числе которых заметны не ученые, а журналисты, размещают материалы о властных кланах Узбекистана, на сайтах за пределами УЗНЕТА [8]. В настоящий момент именно веб-материалы стали единственным источником, свободным от контроля властей и доступным для исследователей табуизированных тем.

Но мои упорные поиски в интернете публикации, содержавшей в своем заголовке сочетание «диспорная элита» оказались безуспешными. И наконец, исходя из того, что современная элита постсоветского пространства, в том числе и этническо-диаспорная, появилась не на голом месте, поэтому прежде чем перейти к ее анализу совершу краткий исторический экскурс в наше общее прошлое.

Элитогенез советской эпохи

Элита советского общества обозначалась словом «номенклатура», власть которой была монопольной во всех сферах и зиждилась на единой идеологической платформе [9]. Вхождение в ее состав осуществлялось на основе таких критериев, как партийность, стаж работы в партийных органах, социальное происхождение, возраст, личная преданность и политическая лояльность.

Иерархия не имела исключений, охватывала все сферы, все отрасли и территории страны и ассоциируется с моноцентрической пирамидой [10].

В СССР насчитывалось более ста народов, но национальное представительство в высшем эшелоне правящей партии было непропорциональным. В период с 1917 по 1989 г. в составе партийной верхушки представлены лишь одиннадцать национальностей имели более чем одного представителя. Почти 84% всех, пришедших в руководящие органы ЦК с 1930 по 1989 гг. составляли русские, украинцы и белорусы и только 16% оставалось на долю примерно ста остальных, из которых реально было представлено только девять [11].

В советский период говорить об элите было не принято, речь шла о высшем партийно-государственном руководстве, этническая принадлежность которого, по большому счету, значения не имела. В номенклатурной обойме среднего и низшего уровней были многочисленные представители, как теперь принято называть «титульных наций», в том числе из среды некоренных этносов. Если взять, к примеру, советских корейцев, то из их числа избирались депутаты Верховных советов СССР и союзных республик, областных и городских советов, назначались министры и руководители крупных хозяйств, относившиеся к региональной номенклатуре.

На формирование номенклатуры (элиты) советских корейцев оказали влияние многие, ставшие известными, исторические факторы:

• сталинские репрессии,

• депортация корейцев,

• высокая смертность в годы обустройства в Средней Азии и Казахстане,

• призыв в трудовой армии,

• перевод обучения с корейского языка на русский,

• запреты на проживание городах и обучения в вузах (1940г. — нач. 1950-х годов)

• ускоренная урбанизация с начала 1960-х годов,

• смена родного языка: корейского на русский в 1950-1970 гг.,

• высокий уровень образования в 1970-1980 гг.

и многое другое поставили корейцев, как и другие миноритарные этносы в неравное положение в продвижении к элите.

Скорбный мартиролог безвозвратных потерь среди советских корейцев реализовался в многолетний проект [12]. Если обратиться к воспоминаниям известных корейцев не только в диаспоре, а также за ее пределами, то все они достигли успеха и признания не только «благодаря», а в большей степени «вопреки».

Приведу пример из малоизвестных страниц истории, связанных с тем, что численно крупная группа советских корейцев стали правящей верхушкой другой страны — Северной Кореи. В 1950-х годах более 250 наиболее грамотных, опытных и проверенных корейцев Казахстана и Узбекистана были отправлены в КНДР для строительства социализма [13].

Многие их них стали членами правительства Северной Кореи, заняли руководящие посты в Трудовой партии Кореи, выдвинулись на руководящие должности КНА, в силовых структурах, особо заметны были их позиции в культуре, образовании и средствах массовой информации. По окончанию Корейской войны часть советских корейцев, оставшихся в КНДР, были вытеснены с руководящих постов, многие из них репрессированы. Лишь немногие удержались у власти и вынуждены были служить режиму Ким Ир Сена. Подавляющее же большинство вернулось в СССР. Многие из них стали заметными фигурами в советских республиках Средней Азии и Казахстана.

Подобная участь охватила несколько десятков корейцев Узбекистана и Казахстана, отправленных по заданию коммунистической партии на южный Сахалин, который был освобожден от японцев и присоединен к Советскому Союзу. Центрально-азиатские корейцы, успешно прошедшие школу советизации отправились обучать, воспитывать, руководить сахалинскими корейцами, прожившими около полувека под японским колониальным режимом [14].

Таким образом, наиболее талантливые, образованные и способные к руководящей деятельности корейцы Узбекистана и Казахстана, были временно перемещены из среды, в которой они только стали осваиваться в новую и чуждую для них обстановку. Вероятно, такое вынужденное исключение численно значимой группы корейцев из стабильного карьерного продвижения в центрально-азиатском регионе имело отрицательное последствие на вхождение представителей корейской диаспоры в региональные и республиканские элиты Узбекистана и Казахстана. Однако, с другой стороны корейцы, вошедшие в номенклатуру Северной Кореи, приобрели богатый опыт руководящей работы, что позволило некоторым из них получить по возращению в Центральную Азию высокие должности.

В Узбекистане и Казахстане советского периода среди корейцев сформировались несколько социально-профессиональных групп, где они играли заметную роль в жизни республик.

Первая, численно наиболее значимая — председательский корпус и передовики колхозного производства. В становлении и развитии колхозной системы важную роль играли председатели колхоза, от которых в значительной мере зависит подъем или застой колхозной экономики, благополучие колхозников, состояние социального развития села. В корейских колхозах таких как «Полярная звезда», «Политотдел», «Северный маяк»», «им. Свердлова», им. Димитрова» (Узбекистан); «Авангард»», «Гигант», 3-й Интернационал», «Ленинский путь» и др. выросли опытные, обладающие хорошими организаторскими способностями руководители хозяйств. Приведем лишь один пример, как корейцы, из числа руководителей колхоза и передовиков сельского хозяйства могли войти в число политической элиты Советского Союза.

Ким Пен Хва, возглавлявший в течение 34 лет колхоз «Полярная звезда». Он пять раз избирался депутатом Верховного Совета Узбекской ССР и был награжден двумя Звездами Героя Труда и четырьмя орденами Ленина.

Следующая менее значительная по численности группа состоит лиц, занятых в промышленном производстве и вошедших в число советской номенклатуры. Например, Василий Иванович Цо, являясь генеральным директором крупного предприятия, стал депутатом Верховного Совета СССР последнего созыва.

Самая значительная группа видных советских корейцев состоит из ученых, деятелей образования, культуры, спорта, число которых составляет не одну тысячу человек. Среди корейских ученых — академики и члены-корреспонденты союзной и республиканских Академий наук, ректоры вузов, директора научно-исследовательского институтов, деканы факультетов. Свыше тысячи советских корейцев имели ученые степени кандидата и доктора наук. Для сравнения, среди японских корейцев, почти в два раза превышавших по численности корейцев СССР, университетских профессоров было менее полусотни.

Назовем лишь по одному имени в советской науке, культуре, искусстве и спорте: академик Максим Павлович Ким, певец Виктор Цой, писатель Анатолий Ким, гимнастка Нелли Ким, ибо оглашение даже краткого списка известных людей с корейскими фамилиями в масштабе великой державы займет долгое время.

Советские корейцы были задействованы в общую систему селекции и продвижения номенклатуры по разнарядкам, учитывавшим национальность, т.е. этническое происхождение, ибо пятая графа стала неотъемлемой во всех персональных документах. Внешнему соблюдению равенства и внутреннему балансу распределения сил советская власть придавало важное значение.

После развала Советского Союза в элитообразовании cуверенных государств, как считают эксперты, определились три основных вектора: ренессанс традиционализма, инерция советской номенклатуры и инновации реформ.

Диаспорная элита: фантом или реальность?

Жан Тощенко (профессор МГУ) считает, что «…ни о какой элите в сегодняшней (да и вчерашней) России не может быть и речи. Ее давно уже не было, нет и в настоящее время. Употреблять это понятие в условиях сегодняшней ситуации в России — значит сознательно (или неосознанно) заниматься фальсификацией существующей реальности, подыгрывать низменным страстям, а в конечном счете искажать всю картину нашей действительности» [15]. Если исходить из того, что элита в России своеобразный фантом, то ее нет и в других государствах постсоветского пространства, в том числе и Центральной Азии. В таком случае диаспорная элита — фантом в квадрате? Обратимся, однако, к классическому примеру.

Еврейская диаспора, всегда признавалась мировой, и продолжает оставаться таковой. И это не только потому, что она рассеяна по всей планете и ее численность, превышает население исторической родины — Израиля. Причина такой современной мировой масштабности еврейства кроется не только в его своего рода уникальном историческом прошлом. А в большей степени в том месте, которая занимает еврейская диаспора в политической, экономической, научной и культурной жизни в странах проживания. Возьмем для примера, статистику, характеризующую роль евреев в жизни США. В стране (согласно «Форбсу») живут 108 миллиардеров евреев или 30% от общего числа. Американские евреи занимают ведущие позиции в научной и культурной жизни страны. В США живут 156 лауреатов Нобелевской премии в области наук (в среднем 1 на почти 2 млн. жителей), из них евреев — 61 или 1 лауреат на 87 тыс. В 2003 г. 40% американских профессоров составляли евреи [16].

Такие же ведущие позиции занимают евреи США в политической, общественной жизни страны, в правительственных учреждениях, в судебной системе. В 1984-86 гг. в сенате США было восемь евреев (из ста сенаторов), в палате представителей 30 членов (из 435) были евреями; в 2005–2006 гг. десять сенаторов и 27 членов палаты представителей были евреями, из девяти членов Верховного суда США двое были евреями. Среди 50 губернаторов штатов 2 еврея [17].

Факты упрямая вещь и они свидетельствуют наглядно о том, что еврейская диаспорная элита в политике, бизнесе, науке и искусстве — реальность современного мира. Другое дело, когда речь идет об иных диаспорах в постсоветских государствах. Здесь все не так однозначно. Попробуем рассмотреть это на примере корейцев.

Специфика процесса формирования диаспорной элиты

Формирование новой диаспорной элиты среди корейцев постсоветского пространства (Россия, Казахстан, Узбекистан и т.д.) происходит, на мой взгляд, по двум параллельным вертикалям.

Первая вертикаль — «внутридиаспорная» возникла в рамках так называемого «корейского движения», которое бурно зарождалось на закате Советского Союза. Нами уже отмечалось, что в борьбе за лидерство в корейских культурных центрах и ассоциациях верх одержали представители научно-номенклатурной интеллигенции, и, прежде всего, ученые-обществоведы: в Казахстане — доктор философских наук, профессор Хан Г.Б.; в Узбекистане — доктор исторических наук Ким П.Г., доктор философских наук, профессор Хан С.М. и в России — доктора исторических наук, профессора Пак М.Н. и Шин А.С. Обществоведами были представлены не только первые лица корейских культурных центров, но их заместители. Особенность этой прослойки заключалась в том, что ее составляли представители идеологических дисциплин (философия, научный коммунизм, история КПСС и т.д.), тесно связанные с партийной номенклатурой.

В середине 1990-х годов началась смена руководства корейских ассоциаций. Причем речь шла не просто о новых людях. К руководству пришли представители иного поколения и иной сферы деятельности, а именно — бизнеса. В декабре 1995 г. президентом Ассоциации корейцев Казахстана стал Юрий Цхай; в январе 1998 г. президентом Общественного объединения корейцев Кыргызской Республики избран Роман Шин. В России президентом Общероссийского объединения корейцев стал Василий Цо, а в Узбекистане — Владимир Шин. При новом руководстве начинает происходить также постепенная смена ценностных ориентиров, главным вектором которых становится курс на внутриэтническую консолидацию и использование диаспорной сети в решении практических задач [18].

Практика показала, что эффективное руководство диаспорной сетью, авторитет в ее среде, лояльность к власти открывает путь продвижения вверх во властной иерархии [19]. То есть лидерство в диаспоре не только позволяет «открывать двери» в кабинеты чиновников, но и может стать одним из каналов инкорпорации в элиту. Если это изобразить графически, то она будет схожа с пирамидой — геометрии полицентрического класса, содержащей одну из множественных внутренних пирамид — диаспорную [20].

Лидерство в этнокультурных центрах позволило ряду лиц, использовать «диаспорный лифт» и подняться в высший уровень законодательной власти Казахстана — Мажилис. Такая возможность была предоставлена через механизм деятельности Ассамблеи народа Казахстана. Юрий Цхай, успешно возглавлявший корейскую диаспорную организацию стал сенатором парламента страны по так называемому президентскому списку.

Другим каналом продвижения в государственные представительные органы стал успешный бизнес. Покажем это на казахстанском примере, когда в действующий маслихат (мэрию) г. Алматы прошли два корейца — руководители крупных частных строительных компаний Бронислав Шин («Алматыинжстрой») и Олег Нам («КУАТ»).

В 2007 году в Казахстане прошли выборы в центральные и местные органы власти, и корейцы оказались широко представлены на всех уровнях. Всего было избрано депутатами — 20 корейцев, из них: депутат Сената Парламента РК — 1; депутат Мажилиса РК — 1; депутаты областных маслихатов — 2; депутаты городских маслихатов — 10; депутаты районных маслихатов — 6. Следует отметить, что пять депутатов избранных в местные органы власти являлись председателями филиалов Ассоциации корейцев Казахстана и практически все остальные принимали активное участие в корейских этнокультурных организациях, входили в составы президиумов и правлений [21].

К моменту обретения Казахстаном суверенитета корейская диаспора имела значительный научный потенциал, который по праву входил в научную элиту республики [22]. Анализ персоналий в книге «Корейцы Казахстана в науке, технике и культуре» показал, что корейцы оказались особенно активными в естественных науках, и общее число кандидатов и докторов наук составило около 400 человек [23].

Такой же анализ был предпринят в других отраслях деятельности: бизнесе и предпринимательстве, сфере оказания услуг, образовании и культуры. При этом отмечено, что переход от социалистической экономики к свободным рыночным отношениям и резкое ухудшение условий жизни вынудили многих людей оставить прежнюю работу и заняться любыми видами деятельности, приносящими доход. В итоге среди корейцев произошло вымывание слоя научной, творческой интеллигенции, а также сокращение доли корейцев в государственных учреждениях с одной стороны и увеличение численности людей занятых своим бизнесом [24].

Старшее поколение корейской диаспоры достигло успехов в советский период благодаря высокому уровню образования и хорошему владению русским языком. Теперь престижность образования в суверенных государствах постсоветского пространства включает фактор владения государственным языком, что позволит двигаться вверх по ступеням элитной пирамиды.

По нашим оценкам, в обозримом будущем отдельные представители корейской диаспоры (необязательно из числа руководителей этнокультурных центров), будут в числе депутатов парламента, занимать ответственные должности в государственных органах. Скорее всего, некоторые корейцы удержат свои позиции в бизнесе и даже смогут выйти за рамки малого и среднего предпринимательства. Бесспорно, что в среде корейцев путем ротации и инкорпорации останется своя внутридиаспорная элита. Хотя, такой важный вопрос: кто в нее войдет и какой она станет, еще далек от ответа. Это вопрос надо изучать, причем системно и целенаправленно.

Заключение

В современном мире сила и влияние государства определяются не только минеральными ресурсами, современными технологиями, военной мощью, но и демографическим, людским потенциалом, в том числе и диаспорным. Диаспора, ее роль и функции в международных отношениях стали привлекать в последние десятилетия всеобщее внимание, о ней говорят политики, пишут ученые и спорят журналисты. Этнический лоббизм стал весьма влиятелен во многих странах мира, а актуальность диаспорной проблематики в государственных делах, наглядна на примере Израиля и Армении, где действуют специальные министерства по делам диаспоры.

Формирование диаспорной элиты происходит в мейнстриме элитогенеза в суверенных государствах, возникших после крушения Советского Союза, однако намечаются некоторые специфические особенности социальной мобильности. К примеру, в Республике Казахстан появился специальный механизм для подъема из лидерства в диаспорных организациях в высший законодательный орган — мажилис Республики Казахстан. Роман Ким, президент Ассоциации корейцев Казахстана включен в список кандидатов в нижнюю палату парламента по линии Ассамблеи народа Республики Казахстан.

А России, как мы знаем, по партийным спискам депутатами Государственной Думы России шестого созыва стали два корейца — «единоросса»: военный комиссар Ставропольского края, Герой России Юрий Павлович ЭМ (Ставропольский край) и генеральный директор ЗАО «Труд» Сергей Юрьевич ТЕН (Иркутская область).

Ныне на пути в элиту, прежде всего властную, представителям диаспоры необходимо преодолеть одно дополнительное препятствие — практическое владение государственным языком. Языковой барьер в меньшей степени сказывается в инкорпорировании в другие субэлитные группы — бизнес, наука, техника, изобразительное искусство, и в большей степени в сфере образования и культуры.

Правительство Южной Кореи должно быть заинтересовано в том, чтобы в центрально-азиатском регионе возникла сильная и уважаемая корейская диаспора с влиятельными представителями, входящими в элитарные клубы местного или общенационального уровня. Корейская диаспора может сыграть роль медиатора между страной проживания и исторической родиной, ибо этнические корейцы, родившиеся в бывших союзных республиках и живущие ныне в суверенных государствах, являются их гражданами, хорошо знающими законы своей страны и менталитет доминирующего иноэтнического окружения.

Заслуженный деятель Республики Казахстан, д.и.н. проф. Г.Н. КИМ
директор Центра корееведения КазНУ им. аль-Фараби
ГНС КИСИ при Президенте РК
kazgugnk@yahoo.com


[1] См.: Ашин Г.К., Охотский Е.В. Курс элитологии. М., 1999.

[2] Понеделков А. В., Старостин А. М. Введение в политическую элитологию: Спецкурс. Учебное пособие. Ростов-на-Дону, Северо-Кавказская академия государственной службы, 1998. 119с.; Ашин Г. К. Основы элитологии: Курс лекций. Алматы, 1998; Ашин Г. К., Понеделков А. В., Игнатов В. Г., Старостин А. М. Основы политической элитологии: Учебное пособие. — М., 1999. 304с. ; Крыштановская О.В. Анатомия российской элиты. М.: Изд-во Захаров, 2004. — 381 с.; Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М., 2006. — 448 с.;

[3] Понеделков А.В., Старостин A.M. Региональные этнократические элиты юга России. / Региональные элиты в процессе современной российской федерализации. Доклады и сообщения на международной конференции. Ростов н/Д-Майкоп, 2001; Мохов В.П. Региональная политическая элита России (1945-1991 гг.). Пермское книжное издательство, 2003 — 238 с.

[4] Изучение элит ведется научными центрами, коллективами, отдельными исследователями в Российской академии государственной службы при Президенте РФ, Институте социологии РАН, Социологическом институте РАН (Санкт-Петербург), ИНИОНе, Северо-Кавказской академии государственной службы, во многих вузах страны.

[5] Согласно аннотированной библиографии российских изданий «Властные элиты и номенклатура. 1990-2000» (Отв. ред. А.В. Дука. СПб.: Социологическое об-во им М.М. Ковалевского, 2001. 152 с.), за рассматриваемый период вышло более 30 монографий и исследований монографического характера, посвященных изучению российской элиты, а также около двух десятков сборников научных работ, материалов научных конференций, сборников интервью представителей элиты и др.

[6] Элита Казахстана. Здравоохранение. Алматы, 2006. — 388 с. и др.

[7] Ашимбаев Д., Хлюпин В. Казахстан: история власти. Опыт реконструкции. — Алматы: Credos, 2008. — 920 с.

[8] Узбекистанский сегмент Интернета

[9] Harasymiw B. Nomenklatura: The Soviet Communist Party's Leadership Recruitment System. Canadian Journal of Political Science / Revue canadienne de science politique, Vol. 2, No. 4 (Dec., 1969), pp. 493-512; Voslensky M. Nomenklatura: anatomy of the Soviet ruling class (translated by Eric Mosbacher). London: Bodley Head, 1984. 455 p.; Rigby T. H. Staffing USSR Incorporated: The Origins of the Nomenklatura System. — Soviet Studies, Vol. 40, No. 4 (Oct., 1988), pp. 523-537; Восленский М. С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. — М.: "Советская Россия" совм. с МП "Октябрь", 1991. — 624 с.

[10] Крыштановская О.В. Анатомия российской элиты. М.: Изд-во Захаров, 2004, с. 21

[11] Вишневский А.Г. Высшая элита РКП(Б) — ВКП(Б) — КПСС (1917-1989): немного статистики. Мир России. 1997. Т. VI. № 4. С. 41.

[12] Корейцы — жертвы политических репрессий в СССР 1934–1938 гг. Кн. 1-12. — М.: 2000-2010 / Сост. Светлана Ку (Дегай), Ли Хёнг Гын.

[13] Ким Г.Н. Стереотипы советской историографии и актуальные проблемы исследования Корейской войны 1950-1953 гг. // Вестник КазГУ. Серия Востоковедения, № 9, 1999, с. 186-187.

[14] См.: Ким Г.Н. и Мен Д.В. История и культура корейцев Казахстана. Алматы: Гылым, 1995, с. 153-185; Кузин А.Т. (автор-составитель) Сахалинские корейцы: история и современность 1880-2005. Южно-Сахалинск: Сахалинское областное книжное издательство, 2006. — 458 с.

[15] Тощенко Ж.Т. Элита? Кланы? Касты? Клики? Как назвать тех, кто правит нами? // Социологические исследования. 1999. № 11. С. 123.

[16] Нитобург Э. Л. Евреи в Америке на исходе ХХ века. М., 1996. 128 с.; Комарова Г. А. Русский Бостон. М., 2002. 307 с.;

[17] Завлин П. Статистика знает все: евреи в США и мире [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.kontinent.org/article_rus_4966ab0c9b0a8.html. Дата. 30.03.2010.

[18] См.: Kim German and Khan Valeriy. Ten Years Later: Thoughts and Path Traversed by the Korean Movement. — German Nikolaevich Kim and Ross King (Eds.) The Koryo Saram: Koreans in the Former USSR. East Rock Institute. New Haven, Connecticut. Korean and Korean American Studies Bulletin. Vol. 2&3, 2001, рp.124-129.

[19] См.: Наронская А.Г. Методологические аспекты изучения феномена элиты. Известия Уральского государственного университета. Общественные науки. Философия и политология. № 3(69), 2009. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://proceedings.usu.ru/ Дата. 20.03.2010

[20] Крыштановская О.В. Анатомия российской элиты. М.: Изд-во Захаров, 2004, с. 21.

[21] Ким. Г.Н. Корейцы суверенного Казахстана. Рукопись монографии. 2010, Л. 17.

[22] См.: Советские корейцы Казахстана (энциклопедический словарь). Алма-Ата, 1992, с. 101-126; Корейцы в науке Казахстана. Алматы, 1997.

[23] Корейцы Казахстана в науке, технике и культуре. Под ред. Пак И.Т. Алматы: НТО «Кахак», 2002, с. 20-24

[24] Ким. Г.Н. Корейцы суверенного Казахстана. Рукопись монографии. 2010, Л. 19.

К ПОСЕТИТЕЛЯМ САЙТА

Если у Вас есть интересная информация о жизни корейцев стран СНГ, Вы можете прислать ее на почтовый ящик здесь