ПРО ДЕДУШКУ

Лучшее средство привить детям любовь к отечеству состоит в том, чтобы эта любовь была у отцов.
Ш. Монтескье

     Как быстро летит время. Как незаметно уходят в прошлое великие события, жизни людей, истории государств. А человек приходит в мир, и перед ним перелистывают страницы Прошлого, будто содержание многовековой истории должно закрепиться в сознании неотъемлемой частью его собственной жизни.
     Так и корейский народ, рожденный на Сахалине, исполнен глубокой печалью о судьбе своих родителей, о разлуке с Родиной. Меня тоже наделили памятью о судьбе предков. Но в отличие от многих несчастливых, я радуюсь, что их жизнь сложилась именно так.

В 30-х годах прошлого столетия на Сахалин приехали молодые парни и девушки с Южной Кореи на заработки. Приехали, разлучившись с семьями, желая накопить денег, стать самостоятельными. Среди них был и мой дедушка Тё Гон Де из провинции Чунчон Букдо. Через некоторое время он женился на девушке Ден Сен Не. Вместе они переживали все невзгоды японской власти, войны, советской смены и безгражданства в мирное время. Занимались хозяйством, растили 5 сыновей и 1 дочь. И все же лелеяли надежду вернуться на родную землю к семьям. Дед оставил в Корее свою младшую сестру, и до самой смерти не ведал о ее судьбе…

После того, как «железный занавес» дал просветы, старший сын написал письмо в Корею о потерянной отцовской сестре. К всеобщему удивлению и радости, ответ пришел довольно быстро, и от руки самой сестры — пожилой женщины, с трудом пережившей заочную встречу после полувековой разлуки… В большой островной семье дрогнула невидимая нить, связывающая чувства многих поколений — тяга к земле, давшей начало их роду, их династии.

В первую поездку от Красного Креста бабушка навестила семью невестки, но, увы, не застав в живых ее саму. Познакомилась она с детьми и внуками, говорящими на беглом корейском, что оказалось таким необычным после долгих лет в русскоязычной стране. В 1996 году бабушки самой не стало. А дети обзавелись семьями. Старший сын еще некоторое время поддерживал переписку с Кореей, но, как говорится, «близкий сосед лучше далекого родственника», и он понял, что волею судьбы мы идем совершенно разными дорогами. Чем печалиться о далекой родине, люди строили свое счастье на чужбине, и земля, давшая им жизнь, с годами становилась все родней и ближе.

Вспомнились слова одного из сахалинских корейцев, впервые навестившего страну утренней свежести: «Ужасно! Там нет сливочного масла!» И пусть не из сливочного масла сложилась привязанность к Сахалину, но родное теплое чувство к Дому, заложенное с детства, наполненное памятью счастливых и горьких сюжетов, крепких уз дружбы и любви – закрепилось в этих сердцах навеки.

Четвертый сын этой семьи стал моим отцом. В 1985 году он женился на девушке, родители которой тоже попали на Сахалин добровольным приездом на работу с Кореи. Семья моей мамы была весьма необычной. Дедушка Тян Сок Хен был на редкость грамотным человеком. Он самостоятельно изучил русскую грамоту, японский и китайский языки. Владел каллиграфией. Часто люди со всего города обращались к нему для написания иероглифов по поводу рождения, смерти, юбилеев и даже табличек с названием улицы и номера дома. Писал дед очень красиво! Он выписывал газеты и литературу с Кореи, поэтому дома всегда были полны полки книг и его рукописей. Многие жители города брали эту литературу читать. Так осуществлялась связь с соседней страной.

Думаю, вам известен нрав корейского мужчины: его субъективность, властность и даже жестокость в обращении. В отличие от многих семей, дед никогда не поднимал руку на свою жену. Поэтому все знакомые ставили их чету всем в пример, как показатель любви мужчины к женщине. Конечно, авторитет и уважение к мужчине всегда сохранялись в семье, но жестокости наш дом не знал.

В 80-х годах деда вызвали в управление внутренних дел, где долго о чем-то расспрашивали. Он не рассказывал ничего, но, придя в тот день поздно к ночи, сел у печи и стал сжигать все свои рукописи и литературу, полученную с Кореи… В пламени огня исчезали альбомы, газеты, книги, ежедневники. В последующие несколько лет он пережил пару сердечных приступов и ушел из жизни в 1983 году, даже не увидев своих будущих внуков…

Я часто думаю об этом дедушке. Мне кажется, я могу общаться с ним в своем сердце, он объясняет мне значения древних иероглифов, смысл восточных традиций и культуру в семье. Мне больно при мысли, что в возрасте 55 лет его сломило советское время. Время, не внимавшее чувствам и проблемам тех, кто остался меж двух сторон не на родной земле.

С тех пор сменилось 2 поколения. Боль прошлого не забыта, но память приобретает больше светлых мгновений, которые сглаживают историю нашей семьи. В конце концов, несправедливо считать себя самыми несчастными, ибо куда несчастнее была судьба многих других народов. И вместо пути вечных горьких слез я иду дорогой светлого будущего, осознавая себя полноценным гражданином Российской Федерации. Сейчас все иначе. Дети третьего поколения произносят первое слово «мама» на русском языке, а взрослые отличаются от русских сверстников лишь цветом кожи и волос. И об этом мы задумываемся все реже и реже. Разве это плохо? Я так не считаю. Все равно традиции не исчезнут, пока они хранятся в семье, так и будут передаваться из поколения в поколение. И культура востока не исчезнет, потому что принимается всем миром за эталон морали и этики.

К сожалению, я не смогла пообщаться с прародителями: многие не дожили до моего рождения, многих я не понимала по-корейски с самого детства. Но я могу представить их тоску по родной земле — так тоскую и я по дому, оказавшись в другой стране. Ребенок делает свои первые шаги во дворе отцовского дома, и этот двор будет сниться ему всю жизнь. Ощущение родной земли приходит также быстро, как ощущение материнских рук, и оба они не покидают нас никогда.

Сегодня я ясно осознаю Россию своим государством, а Сахалин — малой Родиной. Здесь похоронены мои прародители, здесь сложилась счастливая судьба моих родителей, здесь прошло мое детство, и ощущение дома переполняет меня лишь здесь.

Стихами Николая Рубцова я могу объяснить:

Тихая моя Родина:
Ивы, река, соловьи,
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь…

Уже более 2 лет я изучаю корейское традиционное искусство: игру на корейских барабанах, бамбуковых дудочках, шаманские танцы. Дважды посещала Корею, восхищалась красотой городов и природы, удивлялась культуре общения между людьми… Но не сравнить это все с тем сладким чувством искренней любви к сахалинским сопкам, морским побережьям, к кротким березам и ивам, к простоте и сердечности русского народа. Не сравнится ни один восточный язык с мелодичностью русской речи. И не смогу я выразить своих чувств так полно и естественно, как только на русском языке. Так же скажет всякий о земле, на которой родился.

Постигая дух Кореи через искусство, я понимаю, что в культуре нет границ, какие существуют между странами. И мудрые люди берут для своего духовного обогащения аспекты многих цивилизаций и народов.

Родители привили мне любовь к отечеству здесь, на Сахалине. И каждый раз, называя этот остров своим домом, я испытываю необъяснимое чувство гордости. И я уверенна, где бы ни родился человек, где бы ни провел он свою жизнь, именно та духовная атмосфера, в которой он живет, прививает сердцу особое чувство любви — любви к Родине!