ЕСТЬ АВТОГРАФ ЧХВЕ ДЖЭХЁНА!

Автограф, 2.Подлинная рукопись автора
С.И. Ожегов

     Автограф, как и фотография, может рассказать об авторе порой больше и достовернее, чем десяток книжных страниц. В почерке, как и во внешности, отражается личность, по нему можно судить об образовании, социальном положении, характере автора. А графологи определяют даже линию жизни.
     Автограф исторической личности является культурной ценностью и стоит очень дорогого. Для исследователя нет выше счастья, чем такая находка. Наши великие книжники Н. СМИРНОВ-СОКОЛЬСКИЙ, И. АНДРОННИКОВ, Ф. ШИЛОВ и др. рассказывают о поисках автографов увлекательнейшие истории-детективы, сюжеты которых пролегают через страны, века, десятки действующих лиц…

Чхве Джэхён (Пётр Семёнович) вошёл в историю и России, и Кореи как лидер первых корейских переселенцев. Его история ещё подлежит серьёзному исследованию. Личность, несомненно, выдающаяся (харизматическая, как бы сказали сегодня), она удивительным образом сочетала и революционный порыв национального освободителя, и современную практическую сметку предпринимателя, и государственное мышление вождя.

Я занимаюсь жизнью и деятельностью Петра Семёновича давно, но не на профессиональном уровне. Может быть, поэтому мне не доводилось встречать его подлинных документов. Вот и в этот раз, благодаря стечению обстоятельств, а, главное, с рекомендательным письмом от Института востоковедения РАН (в прошлый приезд как частное лицо я ничего не смог получить) я вдруг оказался во Владивостоке, в знаменитой сокровищнице истории Приморья — Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока, РГИА ДВ. Директор, Александр Анатольевич Торопов (тоже личность легендарная), после радушного приёма (благодаря письму) предупредил, что будет «трудновато найти что-нибудь новенькое, в работе сейчас находится всего лишь 30% документов, остальное не разобрано. Почти всё опубликовано».

Я и не предполагал найти рукописи Петра Семёновича, всё-таки он не был политиком, не писал статьи-речи, и вообще считался «тайным дирижёром». Тем более прошло столько лет, столько было катаклизмов, столько неправедных деяний, за которые любому государству стыдно. Есть что скрывать. Архивы то закрывались, то исчезали, то становились недоступными (отец мой так и не смог, несмотря на многочисленные запросы, получить своё свидетельство о рождении из Славянки.) Хотя следы деятельности Петра Семёновича обязательно должны быть. Мне говорили южнокорейские исследователи, что много есть в архивах японской жандармерии. Наверняка и российские органы занимались его антияпонской деятельностью, был он и волостным старшиной, и гласным Земской управы, подписывал документы…

…И вот я в крохотном зале Aрхива. За окном Морской порт, бухта Золотой рог, Тихий океан — слова близкие и памятные с детства, как пампасы-папуасы. Это у меня всё никак не укладывается в голове, мешает работать. Строгая Татьяна Владимировна, хозяйка зала, очень избирательно допускает к своим сокровищам. Я её понимаю, в Красногорске, где хранятся кинодокументы, минута просмотра стоит $30. А тут — ничего.

И всё же у меня получилось. Я нашёл неопубликованные документы. И в их числе от руки написанное письмо Петра Семёновича на своём бланке!

Ах, что это за документ! От одного вида его захватывает дух!

Прежде всего, бросается в глаза в левом верхнем углу штамп: «Пётръ Семёновичъ Цой. Адресъ для писемъ: Ур. Славянка, Приморской области. Адресъ для телеграммъ: Славянка — Цой». Вот так. Значит, настолько он был государственным человеком, что имел собственный фирменный бланк. А с другой стороны — настолько известным в народе, что ему можно написать «на деревню, дедушке» и всё дойдёт. Вот оно (в моей редакции):

«Многоуважаемый Григорий Владимирович!

Я думаю, для того чтобы привлечь побольше корейцев к празднованию 50-летия, нужно написать воззвание в следующем духе. В 60-е годы, в тяжёлую минуту корейцы нашли тёплый приют в России, где они, не показав себя особенно выдающимися, получили во всех органах все гражданские права, чего не получают многие другие русско-подданные иностранцы. Кроме этого, после аннексии Кореи японцами, десятки тысяч корейцев, притесняемых новыми господами, не могли найти себе приют. В это время опять откликнулось русское правительство, приняв более 30 тысяч в подданство. Поэтому празднованием 50-летия мы хотим показать, что корейцы эти 50 лет, проведённые в России, не забыли, и хотим увековечить память в назидание своим наследникам.

Вы лучше моего знаете, как это сделать, потрудитесь написать черновик и передать Николаю Ивановичу, который переведёт на корейский. Лучше написать несколько сотен экземпляров для рассылки.

Покорный слуга П. Цой /Подпись/»

Ах, что за почерк! Крупный, ровный, неразборчивый, размашистый, летящий. Без правок и сползаний вниз. Таким почерком ставят резолюции на письма. Так пишут профессионалы — государственники и врачи. Скажу, что расшифровать летящий почерк мне помогли Ю.В. Ванин, ведущий научный сотрудник ИВ РАН, и В.Ф. Молчанов, зав. отделом рукописей Российской государственной библиотеки (Ленинки).

Придирчивый филолог наверняка найдёт там и грамматические и стилевые неточности. Я хочу напомнить, что это писал российский кореец в первом поколении, не получивший системного образования! И сегодня я не знаю ни одного корейца оттуда, даже с высшим российским образованием, который бы свободно владел русским. Я встречал таких, кто живёт в России более 50 лет, они понемногу забывают и родной язык, и по-русски говорят плохо.

О содержании письма отдельный разговор. Здесь я только упомяну, что речь идёт о подготовке к празднованию 50-летия переселения корейцев в Россию, где Пётр Семёнович был председателем подготовительного комитета, Григорий Владимирович — профессор Восточного института г. Владивостока Г.В. Подставин, член комитета, Николай Иванович — Н.И. Ким, секретарь комитета.

Лучше просто смотреть на живое письмо Петра Семёновича и наслаждаться его великолепием!

Комментарий ведущего научного сотрудника ИВ РАН ВАНИНА Ю.В.:

— Действительно, это короткое письмо много говорит о его авторе, Чхве Джэхёне — человеке государственного ума, широкого образования и большого жизненного опыта, подлинном лидере российских корейцев. О его авторитете в кругах российской общественности свидетельствует дружеское обращение в письме к видному ученому и общественному деятелю на Дальнем Востоке, профессору Г.В. Подставину.

Для меня письмо Чхве Джэхёна важно в той части, где он высоко оценивает роль России в судьбах корейцев. Его завет, обращенный к потомкам, помнить и ценить то доброе, что делала Россия для корейцев в трудные для них времена, следовало бы чаще вспоминать в наши дни, особенно в связи с приближающимся 70-летием депортации корейцев.

Найденное В.В. Цоем письмо Чхве Джэхёна — небольшой, но интересный штрих не только биографии самого автора, но и истории российских корейцев. В этом его несомненная ценность.