| А.Т.
КУЗИН
ПЕРЕХОД КОРЕЙЦЕВ В ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЕ ПРЕДЕЛЫ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА (ПОИСКИ
ИССЛЕДОВАТЕЛЯ)
Место издания: Южно-Сахалинск
Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО
РАН
Архивный отдел администрации Сахалинской области
Архивный отдел администрации города Южно-Сахалинска
Год издания: 2001
Тираж: 1.000 экз.
Аннотация:
В настоящей работе на основе архивных документов прослеживается
процесс проникновения корейцев в дальневосточные русские пределы, акцентируется
внимание на тех научных аспектах, которые проливают дополнительный свет
на основные причины, условия и предпосылки корейской эмиграции, ее периоды
и характер, а также на социальный состав, изменение численности, гражданско-правовое
положение, особенности территориального размещения корейской национальной
группы на Дальнем Востоке. Изучение этих исторических сюжетов является
одним из условий понимания всего комплекса современных политико-правовых
проблем российских корейцев.
Книга адресована научным работникам, преподавателям учебных заведений,
аспирантам и студентам, всем, кто интересуется проблемами формирования
населения Дальневосточного региона.
К историографии вопроса
Как неотъемлемая часть России Дальний Восток имеет и
общие закономерности, и специфические особенности своего исторического
развития. В довольно сложном процессе заселения его пределов свою особую
«нишу» занимает корейская эмиграция.
Накопление исторического материала о дальневосточных корейцах началось
вскоре после их проникновения в русские пределы [1].
К числу замечательных явлений относил эмиграцию корейцев Н.М. Пржевальский
[2]. Побывав в Южно-Уссурийском крае в 1867-1869 гг.,
он сделал уникальные описания жизни и быта корейцев, признавал необходимость
создать предпосылки для вхождения их в русскую национально-государственную
структуру. Важные этнографические сведения собрал и научно обобщил руководитель
русской православной духовной миссии в Пекине П.И. Кафаров [3].
Прогрессивные взгляды на корейскую эмиграцию нашли отражение в трудах
начальника кордонной линии подполковника М.И. Венюкова [4].
К числу первых, наиболее значимых публикаций можно отнести статью сибирского
историка-публициста В. Вагина «Корейцы на Амуре», в которой указывается
на непоследовательность политики «местного начальства» в отношении корейских
пришельцев, когда на первых порах к ним проявлялось покровительство, которое
затем сменилось «особенным взглядом» на них, лишь как на рабочую силу,
а не как на свободных людей, предложивших России «свое подданство и услуги».
С либерально-демократических позиций в статье признается необходимость
сохранить самобытность и свободу корейцев, поддерживать их благоразумным
жизненным устройством и тем самым «усилить доверие к России и высоко поставить
ее значение на Дальнем Востоке». В этом В. Вагин видел основные политические
задачи русских властей при переселении корейцев [5].
Освещению важных вопросов посвящена статья «Корея и Россия». Ее автор,
известный в прошлом публицист А. Я. Максимов, с позиции государственных
интересов пытался апеллировать к русской демократической общественности
в связи с жестоким отношением царских правителей к корейской эмиграции,
печальная история которой, по его мнению, легла на русскую национальную
гордость темным пятном [6]. Горнопромышленник и журналист
К.А. Скальковский писал, что можно «без всякой опасности и стеснения для
своих принять несколько тысяч корейцев» и что «желательно создать для
них в русских владениях более спокойное житье» [7]. Изучив
состояние приграничной торговли, он пришел к выводу о целесообразности
заключения торгового договора с Кореей.
Исторически значима работа заведующего переселением в Южно-Уссурийский
край Ф.Ф. Буссе, описавшего картину перехода корейцев в этот край, их
жизненное устройство, взаимоотношения с русскими колонистами и сделавшего
вывод, что «...переселенцы из Кореи представляют полезный элемент для
нашей колонии... Они, кроме экономического значения, имеют еще и политическое,
состоящее в отчуждении от родины, преданности России» [8].
В конце XIX — начале XX вв. к рассматриваемой теме обращались И. Надаров
[9], А. Рагоза [10], М. Пуцилло [11],
С. Меркулов [12], Н.А. Насекин [13],
Ф. Вебель [14], А. Риттих [15], А.
Панов [16], А. Новицкая [17], Е.Т.
Смирнов [18], В.К. Арсеньев [19].
Уникальное описание истории образования и жизни самого первого в Амурской
области корейского села Благословенного сделал член Приамурского отдела
Императорского Русского географического общества А.В. Кириллов [20].
Важнейшим этапом в изучении корейской эмиграции стала Амурская экспедиция
[21]. Ее научные итоги и хозяйственно-политическое значение
наиболее полно отражены в отчетах уполномоченного МИД В.В. Граве [22]
и поручика 1-го Сибирского стрелкового Его Величества полка В.Д. Песоцкого
[23]. Ими была предпринята удачная попытка обобщить
прошлый опыт изучения корейского вопроса, проанализировать его экономическую
и культурно-национальную стороны, направления корейской эмиграции, ее
характер, динамику численности, правовое положение, процесс ассимиляции.
Характерно, что и В.В. Граве, и В.Д. Песоцкий видели в корейцах «несомненно
полезный элемент».
Совершенно иные взгляды обнаруживаются при анализе печатных трудов П.Ф.
Унтербергера [24], который признавал за корейцами «желтую
опасность», утверждал, что они «создают ало» для русских колонистов, не
способны к ассимиляции и могут образовать внутри России «свое государство»,
а в случае войны с Японией или Китаем «представят из себя чрезвычайно
благоприятную почву для широкой организации нашими врагами шпионства».
В целом можно утверждать, что в дореволюционный период проблемы корейской
эмиграции привлекали внимание политиков, ученых, историков, публицистов,
путешественников и просто чиновников. Но их работы носили в основном описательный,
проблемно-постановочный характер. Состояние исторической науки не позволило
создать в тот период целостную и объективную картину процесса корейской
эмиграции, хотя и был накоплен обширный историко-географический, экономико-статистический
и этнографический материал, не утративший своего значения и в наши дни.
После падения царского режима начался второй период в изучении корейской
эмиграции. Для работ этого периода характерно критическое отношение к
предшествующей истории. Но их основной источниковой базой являлись книги
и статьи дореволюционных авторов, а не архивные документы, на которые
была наложена печать секретности.
Одними из первых интерес к проблеме формирования корейского населения
на Дальнем Востоке проявили Н. Салтыков [25] и С. Кремянский
[26]. Значительный интерес представляют работы, воссоздающие
историческую картину участия корейского населения в национально-освободительной
борьбе и установлении советской власти на Дальнем Востоке [27].
Наиболее содержательным стал очерк С.Д. Аносова [28].
С привлечением большого фактического материала он прослеживает процесс
заселения корейцами Уссурийского края, характеризует политику российских
властей в этом вопросе. Анализируя экономическое положение корейского
населения в начальный период советской власти, С.Д. Аносов, пожалуй, впервые
в отечественной литературе указывает на классовое расслоение корейских
хозяйств, на «крайнюю запутанность» земельного вопроса. Характеристику
трудовой занятости автор дополняет ценными сведениями о становлении советской
системы просвещения и медицинского обслуживания корейцев. По признанию
С.Д. Аносова, ему не удалось до конца раскрыть тему ввиду полного отсутствия
новой литературы о корейцах и достаточно проверенных новых материалов
об их экономическом положении [29]. Отметим, что и последующий
период не отличался количественным и качественным ростом исследований
в этом направлении, а к началу 40-х годов, в условиях сталинского режима,
изучение корейского вопроса в СССР было по существу прекращено. Лишь с
хрущевским «потеплением» происходит оживление исследовательской работы,
стали появляться небольшие очерки и статьи в основном героико-патриотической
направленности [30].
В 60-е годы заметным изданием стали «Очерки по истории советских корейцев»
[31]. Однако они писались под влиянием идеологии советской
тоталитарной системы, а потому изначально предопределялась их целевая
заданность — возвысить сделанное в социалистическую эпоху и в негативном
свете показать политику царизма. Итоговые выводы автора свидетельствуют
о неправомерном смещении некоторых акцентов, побуждающих видеть в действиях
царского правительства лишь коварство и крамолу в отношении к корейцам.
Очевидно, здесь сказалось то обстоятельство, что общечеловеческие, общегражданские
и нравственные позиции автора объективно не могли противостоять всесильной
партийной цензуре, которая стояла непреодолимой преградой на пути правдивого
отражения всех сторон жизни корейского населения. Несомненно, что в силу
ограниченного доступа к архивным источникам очерки были написаны главным
образом на основе опубликованных материалов, некритическое восприятие
которых породило к тому же ряд досадных неточностей. Тем не менее представленный
Ким Сын Хва широкий спектр научно обработанного фактического материала,
комплексный анализ основных проблем жизнедеятельности корейской эмиграции
от начала ее зарождения до середины 50-х годов XX в. позволяют считать
его монографию заметным вкладом в разработку истории корейцев в советский
период.
Большую поисковую и аналитическую работу провел Б.Д. Пак [32],
исследовавший характер национально-освободительной борьбы корейского народа
и межгосударственных отношений России и Кореи. В целом заслуживают внимания
шаги в изучении заселения корейцами Дальнего Востока, предпринятые В.М.
Кабузаном [33]. Однако ему не удалось избежать неточностей,
особенно в анализе численности корейцев по гражданско-правовому статусу.
Различные аспекты участия корейских трудящихся в борьбе с интервентами
и белогвардейцами за установление власти Советов на Дальнем Востоке рассматривались
М.Т. Кимом [34], А.Т. Якимовым [35].
В целом в советский период постановка исследовательских задач была ориентирована
прежде всего на доказательство возрастающей роли КПСС в решении национального
вопроса и, безусловно, позитивных результатов государственной политики
по формированию состава и территориальному размещению населения. Возводились
в абсолют и получали всеобщее одобрение считавшиеся прогрессивными межнациональные
отношения. Исповедование подобного рода принципов неизбежно вело к одностороннему
освещению проблем корейской эмиграции на основе сложившихся стереотипов,
что само по себе чуждо исторической науке. Характер существовавших в обществе
идеологических установок и партийно-политического режима зачастую предопределял
идеализированную описательность, лакировку действительности, не давая
возможности вторгнуться «посторонним» в засекреченные архивы и показать
трагизм исторических судеб дальневосточных корейцев.
Принципиально новый, третий период в изучении истории корейской эмиграции
наступил с началом 90-х годов, когда Россия встала на путь демократических
преобразований. Описательность, схематизм и полуправда уступили место
более глубокой разработке проблем, критическому переосмыслению прошлого,
научной конкретности, причем на новом концептуальном, методологическом
и источниковедческом уровнях.
В этом плане можно особо выделить фундаментальные исследования известного
корееведа Б.Д. Пака [36]. В них содержатся попытки утвердить
новые подходы к освещению ряда исторических сюжетов, и в частности о времени
первого проникновения корейцев в русские пределы, об этапности этого процесса
в тесной связи с характером российско-корейских межгосударственных отношений,
с последствиями русско-японской войны (1904-1905 гг.) и японского колониального
господства в Корее. Углубленный анализ фактов, цифр и событий дал возможность
автору сделать нетрадиционные выводы относительно социально-экономического
положения корейцев, взаимосвязи национального и интернационального в их
исторических судьбах. Однако целый ряд неточностей фактического плана
снижает научный уровень работ.
Историографию по вопросам исследуемой темы существенно пополнила книга
о депортации корейского населения [37] под редакцией
доктора исторических наук, директора Центра азиатско-тихоокеанских исследований
Дипломатической академии МИД РФ Ли У Хе и президента Международной конфедерации
корейских ассоциаций СНГ Ким Ен Уна. Составители сборника в общих чертах
воссоздают ход предпринятой в 1926 году переселенческой акции в отношении
корейцев Владивостокского округа, называя ее «генеральной репетицией»
перехода советского тоталитарного режима к политике депортации, и объективно
отражают сам процесс депортации дальневосточных корейцев в районы Казахстана
и Средней Азии в 1937 году. Но в научном плане в сборнике недостает широких
обобщений и выводов, которые подменяются краткими комментариями.
Специальный раздел о дальневосточных корейцах содержится в книге «Дело
краевого масштаба» [38]. Ее автор А. Сутурин в целом
дает верные оценки политике русского царизма в отношении корейцев, ставит
им в заслугу участие в хозяйственном освоении края, в защите от внутренних
и внешних врагов на Дальнем Востоке. На примере Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре
кратко описываются события, связанные с насильственным переселением корейцев
с дальневосточной земли в необжитые районы Средней Азии и Казахстана.
Обстоятельное исследование проблем корейской эмиграции началось на Дальнем
Востоке. Новые концептуальные подходы и нетрадиционные выводы в анализе
социально-экономического положения корейских эмигрантов, синдрома «желтой
опасности» в дальневосточной политике России содержатся в научных работах
доктора исторических наук В.Л. Ларина [39].
Уникальные, до недавнего времени секретные сведения о корейцах, занятых
на дальневосточных рыбных промыслах, впервые собрал и научно обобщил доктор
исторических наук А.Т. Мандрик [40].
Весьма значимой для понимания необходимости утверждения новых концептуальных
подходов к изучению прошлого, комплексного переосмысления характера и
роли миграционных процессов в социально-экономическом развитии Дальневосточного
региона, особенностей его хозяйственного освоения является фундаментальная
монография доктора исторических наук Л.И. Галлямовой. Представляется совершенно
справедливым и аргументированным общий научно-практический вывод автора
о том, что только признание самоценности каждой из составляющих социального
пространства позволяет воссоздать объективную историю отдельных социальных
образований при сохранении взгляда на общество как на целостно-противоречивую
систему [41]. В работе даны принципиальная оценка корейской
иммиграции на Дальнем Востоке, а также характеристика корейской рабочей
силы на рынке труда.
Сквозь призму миграционных процессов рассмотрены корейская диаспора Приморья
и процессы адаптации корейцев-мигрантов из СНГ доктором исторических наук
А.С. Ващук [42].
На историю корейской эмиграции глубокое влияние оказали революционные
события, гражданская война и интервенция на Дальнем Востоке в 1917-1922
гг. Существенное продвижение в научном познании событий тех лет, особенно
в последнее десятилетие, достигнуто благодаря фундаментальным исследованиям
докторов исторических наук Б.И. Мухачева и М.И. Светачева [43].
Содержательными и ценными в научно-практическом плане являются работы
Г.А. Ткачевой [44]. На основе богатого статистического
материала и разнообразных архивных источников ею раскрыты важные аспекты
иммиграционной политики властных структур на Дальнем Востоке России в
20-30-е годы XX в. Приводятся цифровые аналитические выкладки, характеризующие
демографическое развитие этого региона, динамику численности выходцев
из Кореи, их социальный состав, трудовую занятость, роль в колонизационном
процессе, а также даются краткие, но объективные оценки депортации. Причины
и последствия переселения корейцев на русские земли, а также новые тенденции
в российской политике корейского направления изучены и представлены в
научных монографиях Л.В. Забровской [45].
Существенный вклад в изучение рассматриваемой темы внес А.И. Петров. Поставив
главной целью своего исследования [46] изучение истории
корейской иммиграции в эпоху российского капитализма, он с использованием
обширного фактического материала раскрывает ее основные предпосылки и
причины, дает ответы на вопросы, связанные с характером иммиграционной
политики царизма, формированием корейской диаспоры, ее социально-экономическим
и политическим развитием, международно-правовым положением.
Особого внимания заслуживают публикации А.В. Алепко о влиянии корейской
эмиграции на развитие русского Дальнего Востока в конце XIX — начале XX
вв., Ю.Н. Осипова и Е.П. Сычевского — о применении наемного труда корейцев
в сельском хозяйстве Дальнего Востока, Е.А. Лыковой и Л.И. Проскуриной
— о «корейском вопросе» в приморской деревне в 20-е годы [47],
Е.Н. Чернолуцкой — о проблемах принудительного переселения корейцев из
Приморья [48], Т.3. Позняк — о переходе корейцев в русское
подданство [49], И.О. Сагитовой и Г.В. Прозоровой —
о приобщении корейского населения Приморья к православию и русской культуре
[50].
Во многом своеобразна корейская диаспора Сахалина, научная информация
о которой ничтожно мала. Попытки охарактеризовать ее предприняли местные
ученые Бок Зи Коу [51], Л.С. Тварковский [52],
И.Ф. Подлубная [53], А.И. Костанов [54].
Итогом серьезной поисковой и аналитической работы доктора исторических
наук А.М. Пашкова и сахалинского краеведа В.Л. Подпечникова стала Книга
Памяти [55], особенно ценная тем, что на основе документов
секретных архивов она восстанавливает историческую справедливость в отношении
корейцев, пострадавших от политических репрессий и депортации.
Корейская эмиграция привлекает внимание зарубежных ученых и историков,
в частности, Теруюки Хара, Харуки Вада, Ен-Ча Шин Чей, Хидесуки Кимура,
Дай-Соок Су, работы которых вошли в сборник «Корейцы в Советском Союзе»
[56]. Проблемы жизнедеятельности корейской диаспоры
на Дальнем Востоке исследованы финским профессором Ко Сон Му [57],
американским ученым Д. Стефаном [58], историками Республики
Кореи, в частности Ло Ен Доном [59].
Таким образом, анализ историографии рассматриваемой темы дает основания
сделать вывод о том, что ее изученность еще далека от завершения. Для
сравнения заметим, что дореволюционная история корейской эмиграции оказалась
изученной гораздо основательней, чем в советский период. Даже в сборнике
документов «Из истории коллективизации сельского хозяйства Дальнего Востока
(1927-1937 гг.), выпущенном в Хабаровске в 1979 году под эгидой Главного
архивного управления при Совете Министров СССР, не назван ни один национальный
корейский колхоз и вообще нет упоминания о корейских крестьянах. В сборнике
«Время. События. Люди», отражающем историю Приморья с 1917 года, также
не упоминается ни одного корейского имени и ни одного события из жизни
корейской диаспоры. «Незамеченным» осталось даже такое судьбоносное событие,
как изгнание корейцев из ДВК в 1937 году.
В настоящей работе с использованием архивных документов предпринята попытка
восполнить выявленные пробелы. В этих целях специально изучены:
— основные причины, условия и предпосылки корейской эмиграции;
— пути проникновения корейских беженцев в русские пределы, географическая
направленность и характер их движения;
— социальный состав пришлых корейцев, динамика их численности, гражданско-правовое
положение и общественно-политическое устройство;
— периодизация корейского эмиграционного процесса;
— отличительные черты и особенности территориального размещения корейской
национальной группы.
Кроме того, на основе архивных источников скорректированы некоторые научные
выводы, сделанные в уже опубликованных работах, особенно в отношении корейской
диаспоры Сахалина.
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] Носков И. Отношения русских к китайцам
и корейцам // Кяхтинский листок. 1862. 10 сент.; Поездка в корейскую деревню
// Кронштадтский вестник. 1868. 4 дек.; Гельмерсен П. Заметка о Корее//
Известия Императорского Русского географического общества (ИИРГО). 1869.
Т. 5. Отд. 2.
[2] Пржевальский Н.М. Путешествие в Уссурийском крае.
1867—1869. М., 1947. С. 97.
[3] Кафаров П.И. Этнографическая экспедиция в Южно-Уссурийский
край //ИИРГО. 1871. Т. VII. Отд. 11.
[4] Венюков М.И. Опыт военного обозрения русских границ
в Азии. СПб., 1873.
[5] Вагин В. Корейцы на Амуре // Сборник историко-статистических
сведений о Сибири и сопредельных ей странах. Вып. 2. СПб., 1875-1876.
Т. 1. С. 24.
[6] Максимов А.Я. Корея и Россия // Новое время. 1884.
24 сент.
[7] Скальковский К.А. Русская торговля на Тихом океане.
СПб., 1883. С. 9, 119.
[8] Буссе Ф.Ф. Уссурийский край // Живописная Россия.
СПб., 1895. Т. XII. Ч. 2. С. 424.
[9] Надаров И. Материалы к изучению Уссурийского края
// Сборник географ., топограф, и статист, материалов по Азии. Вып. 26.
СПб., 1887. С. 91-150.
[10] Рагоза А. Краткий исторический очерк переселения
корейцев в наши пределы // Военный сборник. СПб., 1903. № 6. С. 206-222.
[11] Пуцилло М. Опыт русско-корейского словаря. Хабаровск,
1874.
[12] Меркулов С. Вопросы колонизации Приамурского края.
Желтый труд и меры борьбы с наплывом желтой расы в Приамурье. Владивосток,
1911.
[13] Насекин Н.А. Корейцы Приамурского края // Труды
Приамурского отдела Импер. Русск. географ, об-ва, 1895. Хабаровск, 1896.
С. 1-36.
[14] Вебель Ф. Заметка о Приамурском крае // Военный
сборник. 1894. № 3. С. 159-184.
[15] Риттих А. Переселенческое и крестьянское дело в
Южно-Уссурийском крае. СПб., 1899.
[16] Панов А. Желтый вопрос в Приамурье // Вопросы колонизации.
СПб., 1910, № 7. С. 53-116.
[17] Новицкая А. Южно-Уссурийский край и переселенцы.
Харьков, 1893.
[18] Смирнов Е.Т. Приамурский край на Амурско-Приамурской
выставке в 1899 г. в городе Хабаровске. Хабаровск, 1899.
[19] Арсеньев В.К. Краткий военно-географический и военно-статистический
очерк Уссурийского края. 1901 — 1911 гг. Хабаровск, 1912.
[20] Кириллов А.В. Корейцы села Благословенного (Историко-этнографический
очерк) // Приамурские ведомости, 1895. № 58. С. 1-12.
[21] Амурская экспедиция состоялась по Высочайше утвержденному
27 октября 1909 г. постановлению Совета Министров. Экспедицией руководил
шталмейстер Двора его Императорского Величества, Приамурский генерал-губернатор
Н.Л. Гондатти. См.: Песоцкий В.Д. Корейский вопрос в Приамурье. Хабаровск,
1913. С. 3-5 (предисловие).
[22] Граве В. В. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье,
1912.
[23] Песоцкий В. Д. Корейский вопрос в Приамурье. Хабаровск,
1913.
[24] Унтербергер П. Ф. Приморская область. 1856—1898.
СПб., 1900; Он же. Приамурский край. 1906-1910. СПб., 1912; Он же. О Приамурском
крае. СПб., 1914.
[25] Салтыков Н. Территория и население Приморской губернии
// Экономическая жизнь Приморья. Владивосток, 1924. № 6-7. С. 43-64.
[26] Кремянский С. Национальный состав сельского населения
Приморской губернии // Экономическая жизнь Приморья. Владивосток, 1924.
№ 4. С. 32-40.
[27] См. об этом: Пак Диншунь. Корейская эмиграция в
России // Жизнь национальностей. 1920. 18 апр.; Гоженский И. Участие корейской
эмиграции в революционном движении на Дальнем Востоке // Революция на
Дальнем Востоке. М., 1923; Ильюхов Н., Титов М. Партизанское движение
в Приамурье, 1918-1922 гг. Л., 1928; Карпенко 3. Гражданская война в Дальневосточном
крае. М., 1934.
[28] Аносов С.Д. Корейцы в Уссурийском крае. Хабаровск
— Владивосток, 1928.
[29] Аносов С. Д. Указ. соч. С. 3.
[30] См. в частности: Коваль Г. Партизан Си Ди У // Красное
знамя. 1957. 29 авг.; Елизарова Е. Славная дочь корейского народа // Тихоокеанская
звезда. 1957. 12 сент.; Бабичев И.Н. Участие китайских и корейских трудящихся
в борьбе против интервентов и белогвардейцев на Дальнем Востоке // Дальний
Восток за 40 лет советской власти. Комсомольск-на-Амуре, 1958. С. 148-171;
Губельман М.И. Борьба за советский Дальний Восток, 1918-1922. М., 1958.
[31] Ким Сын Хва. Очерки по истории советских корейцев.
Алма-Ата, 1965.
[32] Пак Б.Д. Освободительная борьба корейского народа
накануне первой мировой войны. М., 1967; Он же. Россия и Корея. М., 1979.
[33] Кабузан В.М. Как заселялся Дальний Восток (вторая
половина XVI[ -начало XX века). Хабаровск, 1976. С. 179.
[34] Ким М.Т. Корейские интернационалисты в борьбе за
власть Советов на Дальнем Востоке (1918—1922). М., 1979.
[35] Якимов А.Т. Дальний Восток в огне борьбы с интервентами
и белогвардейцами (1920-1922). М., 1979.
[36] Пак Б.Д. Корейцы в Российской империи (дальневосточный
период). М., 1993; Он же. Корейцы в Cоветской России (1917 — конец 30-х
годов). М., Иркутск — СПб., 1995.
[37] Белая книга о депортации корейского населения России
в 30-40-х годах. М., 1992.
[38] Сутурин А. Дело краевого масштаба. Хабаровск, 1991.
С. 181-194.
[39] Ларин В. Л. Синдром «желтой опасности» в дальневосточной
политике России в начале и конце XX в. // Изв. Рос. гос. ист. архива Дальнего
Востока. Владивосток, 1996. Т. 1. С. 34—52.
[40] Мандрик А. Т. История рыбной промышленности российского
Дальнего Востока. Владивосток, 1994.
[41] Галлямова Л. И. Дальневосточные рабочие России во
второй половине XIX — начале XX в. Владивосток, 2000. С. 5.
[42] Ващук А.С. Корейская диаспора в Приморье сквозь
призму миграционных процессов (90-е годы XX в.) // Таможенная политика
России на Дальнем Востоке. Владивосток, 1999. № 3. С. 38-51; Она же. Факторы
и условия адаптации корейцев-мигрантов из СНГ в Приморье: 90-е годы XX
в. // Исторический опыт освоения Дальнего Востока. Благовещенск: Изд-во
Амур. гос. ун-та, 2000. Вып. 4. С. 85-92.
[43] Мухачев Б.И. Новые документы о Дальневосточной республике
// Социально-экономические и политические процессы в странах Азиатско-Тихоокеанского
региона: Материалы и тезисы докладов к международной научно-практической
конференции. Владивосток, 1997. Кн. 2. С. 31—33; Он же. Россия на Тихом
океане в годы гражданской войны и интервенции // Изв. Рос. гос. ист. архива
Дальнего Востока. Владивосток, 1996. Т. 1. С. 125-135. Мухачев Б.И., Светачев
М.И. Подготовка и начало интервенции на Дальнем Востоке (октябрь 1917
— сентябрь 1918 гг.) // Из истории революций в России (первая четверть
XX в.): Материалы Всерос. симпоз. Томск, 1996. Вып. 2. С. 12-22. Дальневосточная
республика: становление. Борьба с интервенцией (февраль 1920 — ноябрь
1922). Владивосток: Дальнаука, 1993. 328 с.
[44] Ткачева Г. А. Иммигранты на Дальнем Востоке в 20—30-е
годы XX века // Вестник ДВО РАН. Владивосток, 1997. № 5. С. 98-112; Она
же. Демографическая ситуация на Дальнем Востоке России в 20—30-е годы
XX в. Владивосток, 2000.
[45] Забровская Л. В. Россия и Республика Корея: от конфронтации
к сотрудничеству (1970—1990-е гг.). Владивосток, 1996; Она же. Россия
и КНДР: опыт прошлого и перспективы будущего (1990-е годы). Владивосток,
1998.
[46] Петров А. И. Корейская диаспора на Дальнем Востоке
России, 60—90-е годы XIX века. Владивосток, 2000.
[47] Миграционные процессы в Восточной Азии. Владивосток,
1994. С. 101-103, 109-110, 117-119.
[48] Чернолуцкая Е.Н. Мотивация и попытки отселения корейцев
из Приморья в дореволюционный период // Гуманитарные и социально-экономические
аспекты обучения и воспитания кадров военно-морского флота. Владивосток,
1999. Вып. 3. С. 164—171; Она же. Попытки принудительного переселения
корейцев из Приморья в Хабаровский край в 1930 г. // Аграрное и демографическое
развитие Сибири в контексте российской и мировой истории. XVII—XX вв.
Новосибирск, 1999. С. 106-109.
[49] Позняк Т.3. Переход иностранцев в российское подданство:
правовые аспекты и ситуация в Дальневосточном регионе (1860—1917) // Исторический
опыт освоения Дальнего Востока. Благовещенск: Изд-во Амур. гос. ун-та,
2000. Вып. 4. С. 185-192.
[50] Сагитова И.О., Прозорова Г.В. Приобщение корейского
населения Приморья к православию и русской культуре (1864—1917) // Исторический
опыт освоения Дальнего Востока. Благовещенск: Изд-во Амур. гос. ун-та,
2001. Вып. 4. С. 367-374.
[51] Бок Зи Коу. Корейцы на Сахалине. Южно-Сахалинск,
1993.
[52] Тварковский Л.С. Миграционные процессы на Северном
Сахалине в 20—30-х годах XX в. // Миграционные процессы в Восточной Азии.
Владивосток, 1994. С. 89-91.
[53] Подлубная И.Ф. Источники формирования корейского
населения на Сахалине // Там же. С. 115-117.
[54] Костанов А.И., Подлубная И.Ф. Корейские школы на
Сахалине. Южно-Сахалинск, 1994.
[55] Пашков А.М., Подпечников В.Л. Книга Памяти о корейцах
Сахалинской области, пострадавших от политических репрессий и депортации.
Т. V. Южно-Сахалинск, 2000.
[56] Корейцы в Советском Союзе // Сборник статей центра
по изучению Кореи при Гавайском университете. Гонолулу, 1987.
[57] См.: Сутурин А. Дело краевого масштаба. Хабаровск,
1991. С. 186.
[58] Стефан Д. Сахалин. Токио, 1973 (на яп. яз.); Он
же. Сахалин, история // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1992.
[59] Ло Ен Дон. Проблема российских корейцев: история
и перспектива решения. М., 1995.
|
