ОБЪЕДИНИМСЯ!

Слово главного редактора

     Далекой осенью 1937 года случилась страшная трагедия корейского народа. Наши деды, отцы, бабушки и матери в считанные часы были выгнаны из родных домов дальневосточного Приморья и с убогим скарбом в натруженных руках, загнаны в мрачные железнодорожные товарняки, адресом назначения которых были далекая Средняя Азия, Казахстан — гигантские концлагеря на долгие годы. Что могло быть унизительнее сталинского обвинения "в пособничестве японскому империализму" народу, испокон веков считавшего именно японских захватчиков своим главным врагом!
     Но истории было угодно сдвинуть в кривой усмешке свои жесткие губы. Случилось! И с осенних дней проклятого тридцать седьмого года повела отсчет великая сталинская депортация корейского народа.
     Мы были жертвами, на которых рябой кавказец всех времен и народов провел свой зловещий эксперимент по блиц-переселению целых народов. Да, сначала были корейцы, потом пошли крымские татары, калмыки, ингуши, чеченцы, кабардинцы, балкарцы. Усохшая, корявая рука с прокуренной трубкой, набитой папиросным табаком "Герцеговина флор", не спеша тасовала людские судьбы...
     А правила той жестокой игры великого вождя советского народа и его приспешников были предельно просты и понятны: депортированных корейцев — весь поголовно народ — отнести к низшему сорту, каждому словно каленым тавром внести в паспорт штемпель: "разрешается проживать в пределах Казахской ССР". Или Узбекской, какая разница? Они стояли тогда сплошной зоной, эти республики-лагеря.
     Вы это помните, старшие корейцы... Расскажите еще раз своим внукам. О том, каких лишений вы хлебнули... Вас во многом урезали, ограничивали, унижали. Запрет на запрете. Почти ничего нельзя: ни в ВУЗ, ни в Москву, ни в ряды великой партии большевиков, ни даже в Красную Армию, чтобы сражаться с немецко-фашистским захватчиком "за советскую Родину, за родной огонек..."
     Но ни разу в душе оскорбленного, униженного корейца России не вспыхивала злоба, ненависть за прожитое, жгучая жажда кровной мести, реванша. Всю жизнь мы жили со своим великим старшим русским братом в добром o мире и согласии. Мы всегда понимали, поддерживали друг друга. Уж мы-то знаем, сколько горя и бед хлебнул наш гордый брат-славянин в этой жизни. Потому что мы оба, трудяги, знаем, что самый сладкий хлеб добывается не воровством и крутыми наездами, а самым простым способом — честностью и трудом. Как же близко совпали наши миролюбие, святость материнской тревоги, отцовского наказа, дедовской чести, заботы о наших младшеньких... Именно в этом мне видится близость и родство русского и корейца.
     И лишь со смертью нашего великого изувера, горячо любимого Иосифа Виссарионовича рухнул гнилой гигантский забор-частокол дебильного, режимного слова, вставшего во весь рост от горькой земли до высокого безмолвного для российского корейца неба — Де-пор-та-ци-я... Вдрызг, вдребезги, в клубы черной липкой пыли.
     Что ж вы так рано ушли с этой горестной земли мой дед, бабушка-амя, папа, мама?.. Да, конечно, понимаю: горе не длит жизнь. И все же...
     Видели бы вы, как ровно десять лет назад рассаживались за столом президиума в знаменитом московском Доме Союзов ваши сверстники, корейцы, дожившие до светлого для — Первого съезда Всесоюзной ассоциации советских корейцев. Вот было радости, гордости, надежд на самое лучшее...
     И главное, о чем говорили в тот день корейцы России — о единении. Сила в нашей сплоченности. Вместе, плечом к плечу, мы, корейцы, можем все. И все было просто и понятно тогда, как слово Правда.
     Именно сейчас, в эти дни мы отмечаем десятилетие этого исторического для каждого российского корейца съезда. Тех дней больших надежд, нашей веры в друг друга.
     Что же с нами произошло за эти десять лет? Отчего же к сладости праздничного юбилейного бокала примешивается горечь несбывшегося, тревога за завтрашний день?
     Можно, конечно, укрыться мишурой праздничных гирлянд, сделать вид, что все в ажуре, но мы-то корейцы России, люди, думающие всерьез о будущем наших детей, нашего многострадального народа, должны, наконец, напрямую, честно сказать себе: не все в порядке в нашем доме.
     Нет, не сдержали мы святых слов, данных друг другу и всему корейскому миру десять лет назад. Российское корейское общественное движение переживает нелегкие времена. Во что превратили наши торжественные слова о верности друг другу, родстве и братстве? Неужели правы наши друзья, говоря: где два корейца — там три правды? Говорят, все беды корейца от его менталитета, особо устроенной психологии. И что его неуемное самолюбие. гипертрофированная самовлюбленность — плод исторического развития нации, его корни в неуживчивости характера пресловутого средневекового предка — феодала королевства Силла или нечто в этом же духе.
     Как бы то не объяснялось, но сегодня мы имеем явный раскол в нашем движении. Корейцы России, а особенно Москвы, разбились на два по сути непримиримых лагеря. Хотя, как говорится, что нам делить?
     Итак, что мы имеем? Как движемся к своему национально-культурному, как дружно декларируем, возрождению? Как вместе, сообща решаем национальные проблемы? А ведь все с детства помним великую русскую притчу об отце, учившим сыновей, что веник на излом попрочнее тонкого прутика.
     Нет, нам предпочтительнее судьба одинокого, гордого, но "самостийного" прута!
     У каждой из двух нынешних корейских общин по сути своя правда, самая единственно верная, истинная, иное даже не рассматривается, как чужеродное, неверное. Откуда вся эта чушь?
     Так в чем же суть вопроса? Не будем вдаваться в предысторию, о ней немало сказано, возьмем данность. А она такова.
     Половина корейцев сгруппировалась вокруг Ассоциации корейцев России во главе с ее Президентом Василием Ивановичем Цо. Другая — своим родным домом считает Национально-культурную автономию, которую возглавляет Юрий Михайлович Тен.
     Чтобы не тонуть в потоках взаимных упреков, обид, больших и мелочных порой, доводов в свою пользу, давайте этот нелегкий разговор повернем в несколько иную плоскость.
     Будем прежде всего исходить из очевидного понятия полезности наших действий всему общественному движению корейцев в России.
     А проблем у нас немало. И одна из основных: что необходимо сделать, чтобы наша корейская община стала более уважаемой в России, более весомой, и, наконец, даже экономически состоятельной?
     И думать об этом надо сообща. Не только над тем, как сорвать для себя и своей хилой фирмы очередной бизнес-куш, но и о более возвышенном, не менее насущном: с чем мы выйдем в XXI-й век, что оставим детям, внукам, сумеем ли остаться уникальной нацией со своими обычаями; языком, кухней, или бесследно растворимся посреди европейских равнин?
     И если сегодня не объединимся мы, корейцы, еще знающие свои обычаи, законы, не передадим их бережно тем, кто идет нам на смену, то этого не произойдет никогда.
     И еще о чем думается. Уж очень много, мне кажется, в нашем общественном, корейском движении участвует серых, бесталанных людей, пришедших из великого прошлого, с замашками обывателей, сплетников, бюрократов. Ведь человек, знающий свое дело, специалист высокой квалификации, как правило, личность одаренная, одержимая своим любимым делом, а, стало быть, талантливая.      А талантливости присуща прежде всего щедрость души.
     Человек истинно талантливый всегда будет рад успеху ближнего, ему не жалко своего таланта, потому что он неизбывен. Придумал что-то талантливый человек — нате, берите пользуйтесь, я сейчас придумаю еще что-нибудь новое.
     Серому же функционеру в этой жизни сложнее. Он ничего не может придумать сам, он вынужден приспосабливаться к личностям, а это так нелегко, он кому-то угождает, кого-то копирует, а отсюда — тяга к званиям, должностям, почитанию, поиску единомышленников, подобных ему самому.
     Их — целый сонм, услужливых функционеров, готовых ринуться в любую пустоту. У них отработаны движения, придыхания, они великие имитаторы любого руководящего дела. Они вездесущи, во всем разбираются, везде суют свой нос, советуют, рекомендуют, считают, определяют, полагают, резюмируют. И мы, по лености своей, доверяем им серьезные, нужные людям дела — только бы не заниматься этой канителью самим.
     И если они процветают, штатные функционеры нашей жизни, лидеры, способные лишь завалить любые дела, не спрашивайте, кто их породил, подойдите к зеркалу...
     Когда же мы научимся отличать пустую фразу, надувание щек, показуху, суетливость от истинного умения?
     А где они, будущие лидеры корейского общественного движения? Долго еще ждать их прихода? Или они уже созрели для настоящего дела, здесь, рядом с нами, да по скромности своей, робости перед напористыми функционерами об этом помалкивают? Может, повнимательнее, заинтересованнее всмотримся в их лица? Или попросту приведем в наше движение новых командиров — самобытных, честных, надежных, не развращенных властью людей, ныне и не помышляющих о своем участии в наших общих корейских делах?
     Когда же мы научимся ценить людей не по старым Значкам ударников комтруда и Почетным грамотам ЦС ВЦСПС, изрядно запылившимся на дальних полках нашей несвежей памяти, а по нынешнему состоянию духа претендента, его пониманию всего нового, нестандартного, своих способностей изменить ситуацию, внести деловой вклад в наше движение?
     Ну что ж мы терпеливо верим нашим бесстрастным, недвижным божкам, развалившим такое нужное всем дело? Россия бурлит в поисках лидеров нового кроя. Чем же мы хуже, корейцы?
     Да, видно, придется нам на этой переправе, готовясь войти в XXI-й век, поменять лошадей. И даже коренных, которые явно не тянут, и пристяжных, уводящих возок в сторону...
     Ну, скажите, какие малые и большие портфели можно сегодня делить нам, российским корейцам? Все в развале, в пустых идеях, затертых словах. Дела нет, господа корейцы. Одна фанаберия, игра в пустые символы. Шарики, в основном, воздушные надуваем...
     Как говорится, паны дерутся, а у мужиков чубы трещат.
     Пока мы тешимся в своих московских кабинетах, рушатся корейские дома на Северном Кавказе, уходят от беды по ущельям Таджикистана наши матери и дети, мыкаются старики в поисках пристанища, пресловутой прописки, шатаясь по коридорам власти...
     А у наших лидеров случилась ситуация. Одному на большом сходе дали слово, другого, ненароком или по ошибке, обошли. Вспыхнула обида, ревность — называйте, как хотите. Тривиальная ситуация, ею бы поступиться ради общей цели — благополучия корейской общины... А она заполыхала вовсю, выжигая все достоинства, причем несомненные, обоих. В результате — ситуация новая.
     Из-за неспособности или нежелания подняться над своей обидой, над своим личным были выведены чуть ли не на смертный бой отряды, взводы, соединения, армии простых людей. Друг против друга. Почему, за что? А кто его знает, так. говорят, надо... И люди, порой не имеющие возможности просто познакомиться друг с другом, без тени сомнения становились под боевые стяги своей стороны. Бизнесмены ООК супротив коллег из НКА. женские батальоны В.И. Цо накануне схватки с амазонками Ю.М. Тена... Залпы взаимных упреков, шрапнель наветов, одиночные выстрелы сплетен, измышлений — и все это только по причине несговорчивости двух главнокомандующих.
     Не смешно ли, не грустно?..
     Василию Ивановичу Цо и Юрию Михайловичу Тену нужно было садиться за стол переговоров еще позавчера. Незамедлительно. Таково веление времени, общекорейского дела. Устраиваться друг напротив друга и искать общее. Не ковыряться во взаимных упреках, обидах. а определять виды на будущее. И стоит, очевидно, ради этого поступиться многим: самолюбием, занятостью, своими личными делами, привычками, манерами общения, категоричностью и т.д. Нужно, очевидно, иметь мудрость отказаться от чего-то во имя наших с вами интересов, корейцы.
     Более того, я — обеими руками за их союз. Представьте, Тен плюс Цо. Какой бы мощный получился тандем во благо корейского движения!
     Не сетовать по поводу недостатков другого, а взаимно поддерживать, высвечивать несомненные достоинства.
     Поднимать друг друга.
     Цо — с его контактностью, ярко выраженными чертами народного лидера, умеющего и любящего работать в самой гуще людских забот.
     И Тен — с его уровнем общения в высших кругах власти, предпочитающий несколько камерную среду общения, предполагающую тонкую мысль, расчет и тактику, молниеносное решение в сложнейших политических ситуациях.
     И это — при несомненных достоинствах обоих вести бизнес самого высокого класса. За каждым из них — трезвый расчет, цепкость, умение пробивать любые дела в самых крутых перипетиях.
     Или я неправ?
     Не ссора между вами нам, корейцам, нужна, господа Тен и Цо, а прочный, искренний, добрый мир.
     Поступитесь характерами во имя всех нас, уставших от ваших недомолвок. Вместе вы сделаете больше. И себе, а главное — людям.
     И, как водилось всегда в корейском миру, в таком споре непримиримости слово должны взять старшие. У нас есть Совет старейшин. Решение — за ним. Когда дети становятся неуправляемыми, думают о себе слишком высоко, старики, уважаемые люди молча наблюдать за этим не имеют права. Перед обществом, перед нацией.
     А старики наши что-то порой робеют перед титулами и званиями. Но портить, дедушки, младших никому не позволено. Кому, как не умудренному жизнью показать зарвавшемуся юнцу его место? Это право неукоснительно дает им мудрое историческое корейское прошлое, культура, и будущее, глядящее на звезду в кураже глазами наших детей и внуков.
     Почему у меня. мягко говоря, немолодого корейца, при виде старшего соплеменника возникает неодолимое чувство уважения, даже послушания, а у них, молодых, ничего, кроме самолюбования, не остается? И только мы, старшие, виноваты в этом — не доглядели, видно, в свое время...
     Словом, есть о чем думать. Одно говорю твердо;
     — Корейцы всей России, объединяйтесь!

Владимир ШИН