НА ГЛАВНУЮ

АРХИВ ГАЗЕТЫ "КОРЕЙСКАЯ ДИАСПОРА"

РОКОССОВСКИЙ ПОХЛОПАЛ МЕНЯ ПО ПЛЕЧУ

     КИМ Николай Николаевич — почетный академик Российской Академии естественных наук, Российской, Белорусской Академий архитектуры, лауреат Государственной премии СССР. Автор более 60 осуществленных промышленных и жилых проектов. Самый известный из них: крупнейший в стране мясоперерабатывающий комбинат Останкинский.
     Участник Великой Отечественной войны. Кавалер боевого ордена Красной Звезды, награжден медалью "За оборону Советского Заполярья" и другими.
     Участник Парада 50-летия Победы над фашистской Германией.

      — Николай Николаевич, много было корейцев на фронтах Великой Отечественной войны?
     — Нет. Корейцев после депортации 1937 года не брали, хотя исключения всегда бывают. Я знаю всего трех корейцев, участвовавших в войне.
     — Как вы попали на фронт?
     — Думаю, мне просто повезло. Меня призвали в армию 21 мая 1941 года. Забрили, а через месяц и один день началась война.
     — Как вы думаете, если бы вы не были москвичом, а жили, как и большинство корейцев, в Казахстане, вас взяли бы на фронт?
     — Нет. Совершенно точно.
     — Каким было ваше первое боевое задание?
     — Помню, мы строили аэродром севернее Мурманска. Полярный день, круглые сутки солнце. Сплошные налеты. Мы вначале разбегались, потом перестали — не угадаешь, куда попадет бомба. И вот я положил свой бушлат, лежу, смотрю на самолет. Вижу — бомбы летят дальше, а одна, оранжевая, метров двух в длину, -прямо на меня, ну просто на меня. Я закрыл глаза, уже капут, попрощался. Потом через мозг кадры идут, как кинокадры в темноте, представляете, — маму вижу, жену, двор Архитектурного института и Театральную площадь с Большим театром. Четыре кадра увидел. Секунда какая-то, доли секунды. Потом слышу: "Ким! Убегай оттуда!" Я открыл глаза. Бомба воткнулась рядом со мной, в нескольких сантиметрах от руки и не взорвалась. Если бы она взорвалась, меня бы вообще не было.
     — Вы в немцев стреляли?
     — Мое назначение было — обеспечивать дороги. Однажды нам случайно пришлось брать сбитого немецкого летчика. Это было мое единственное соприкосновение с немецким солдатом. За вею войну я никого не убил. Возле Гдыни, польского города, мы с южной стороны по болоту гать прокладывали. Нашли рядом лесопильный завод с огромным складом брусьев, сплошь постелили их на болоте, закрепили скобами, чтобы не прыгали. Получилась дорога 6,5 метров шириной, почти километр. Приехал Рокоссовский, посмотрел, похлопал по плечу, поблагодарил, отдал тут же команду "Катюшам", и уже к ночи наши войска заняли город.
     — Какая для вас самая дорогая награда?
     — Самая первая. Орден Красной Звезды. Награжден в сентябре 1944 года, когда выбили немцев с Карельского фронта. Потом, в декабре вручили медаль "За оборону Советского Заполярья".
     — На войне бывали свободные минуты?
     — Бывали иногда. Как-то в Мурманске я зашел в одну из городских библиотек (работали библиотеки в войну!), нашел заведующего и сказал, что пришел украсть книгу, Пушкина.
     — Так и сказали?
     — Так и сказал — украсть. И еще — что у нас на востоке человек, укравший книгу, не считается вором, учитывая его благие намерения. Мне дали выбрать, и я взял Пушкина, огромный том, размером с энциклопедию. Он до сих пор у меня лежит, я его специально не отдаю в починку, чтобы сохранился в том виде, каким был со мной на фронте. Все четыре года войны от Карелии до Германии я ее таскал в своем вещевом мешке. И под дождем она мокла, и тонула у меня. А в свободные минуты читал.
     — Расскажите о вашем памятнике погибшим солдатам.
     — Осенью 1944 года я получил задание военкома подготовить проект памятника погибшим воинам нашей 19-й армии. Все надо было сделать за одну ночь. На обложке от Пушкина нарисовал эскиз и сдал. Больше никакой бумаги не было.
     Он стоит прямо посередине дороги на холме, от Кандалакши до Ала-куртти, на 88-м километре. За неделю памятник поставили, а буквы на нем из гильз сделали. Все войска 19-й армии, которые шли на фронт, обязательно проходили мимо него. Других путей не было. Приходили сюда, становились вокруг памятника, опускались на колени, снимали шлемы и клялись сражаться до конца. Так мы прощались с Карельским фронтом. Сейчас обелиск стоит там же, в хорошем состоянии. Раньше возле него принимали в пионеры.
     — Каким был День Победы?
     — 8 мая 1945 года я чуть было не погиб. Мы были в Герингсдорфе (деревня Геринга), недалеко от немецко-польской границы. Рано, еще, наверное, часа в три ночи мы с шофером, Андреем, поехали к Одеру посмотреть на взорванный мост. Мы по дороге подъехали к нему. Спустились к берегу, умылись в честь того, что достигли речки. И в этот момент сзади какой-то наш солдат с лошадью подорвался на мине. На том самом месте, где мы только что проехали! Стоим на минном поле. Обратно кое-как по своим же следам выехали. Едем, а я вцепился в дверную ручку, будто это спасет.
     Приехали, а через час объявили о конце войны. Что было!.. Разместились в каком-то двухэтажном особняке, вынули пистолеты, автоматы, у кого какое оружие, начали стрельбу. Сели за стол, накрыли всем, что было. Плакали, танцевали, кричали. После этого сели писать письма домой: живые, кончили войну.
     — Вы чувствовали ответственность за то, что вы, немногий из корейцев, защищали свою Родину с оружием в руках?
     — Это я понимал не только попав на фронт. Работая на любой должности, в Проектном институте, став замдиректора по науке в 26 лет и главным архитектором, всегда я чувствовал, что моя ответственность — не просто специалиста, а прежде всего корейца. Ты обязан дорожить честью своего народа и никогда не позорить свою нацию. Я этого придерживался тогда, думаю так и сейчас.

Дмитрий ШИН

К ПОСЕТИТЕЛЯМ САЙТА

Если у Вас сеть интересная информация о жизни корейцев стран СНГ, Вы можете прислать ее на почтовый ящик здесь