ПРОФЕССОР ГЕРМАН КИМ: «ПОКОЙ
МНЕ ТОЛЬКО СНИТСЯ»
ВАЛЕНТИН ЧЕН, РОССИЙСКИЕ КОРЕЙЦЫ, №99, ЯНВАРЬ
2008
Кто, как не он, знает
ответ на вопрос: что будет с русскоязычными корейцами лет эдак через ...дцать.
Профессор, ученый-кореевед с мировым именем, вице-президент Ассоциации
корейцев Казахстана. А недавно Указом Президента Казахстана удостоен высокого
звания «Заслуженный деятель Республики Казахстан». Но разговор с заведующим
кафедрой корееведения Казахского национального университета Германом КИМОМ,
с которым я знаком не один десяток лет, начался с личного.
 —
Герман, жизнь удалась?
— Если подсчитывать значимые достижения, то, как бы, да — удалась, но
внутри такого ощущения нет. С таким ощущением следовало бы расслабиться
и что называется "получать удовольствие от жизни". А я вечно
собой недоволен, вечно что-то гложет меня изнутри — то не успел, это не
сделал... Планов громадье, и иногда страшно, что не успею все это завершить.
— Алгоритм твоей жизни в последний период со стороны воспринимается
как неуемная жажда новых дел и ощущений. Чего не хватает?
— У нас корейцев есть такое выражение "ёксими мантха", причем
в зависимости от контекста это может иметь и позитивный, и негативный
смысл. Мне кажется, что в моем случае это — позитив, то есть, переводя
на русский язык, у меня "здоровые амбиции, желания, цели". По
натуре я реалист и консерватор, поэтому не строю воздушных замков, не
играю в казино, не меняю место работы, и люблю, когда на моем рабочем
столе остается мой беспорядок. Многим кажется со стороны, что я вот такой
весь из себя "живчик", на самом деле, больше всего люблю сидеть
дома за ноутбуком.
Не хватает времени и состояния покоя и сосредоточенности, которые нужны
для продуктивной исследовательской работы. Жизнь так стремительна и у
меня так много обязаловок, встреч-заседаний-собраний, конференций, телефонных
звонков, имейлов отовсюду и прочего и прочего, что иногда возникает чувство,
что за всем этим упускается что-то главное. В общем, еще раз скажу, что
собой недоволен и это не рисовка. Жду-не дождусь поездки в Японию, где
будет возможность на целый год сосредоточиться исключительно на исследовательской
работе. Когда думаю об этом, испытываю то самое "предвкушение счастья".
— Недолгий период пребывания в должности освобожденного вице-президента
АКК — тоже из серии "жажды новых ощущений"? Быстрота, с которой
ты снова вернулся на круги свои, и тебя самого убедила в чем-то?
— Убеждение было в том, что наука — это моя судьба, от которой не уйдешь.
Ее я не оставлял. Просто когда завершаешь то, что тебя полностью захватывает,
наступает какое-то "опустошение" и требуется передых, чтобы
осмыслить пройденный этап, посмотреть на себя со стороны, приготовиться
к штурму новой высоты. Незадолго до моего прихода в Ассоциацию я завершил
книгу вторую "Истории иммиграции корейцев. 1945-2000 г." в двух
томах. Чтобы написать завершающую третью книгу этой фундаментальной монографии,
мне потребуется еще 5-6 лет, причем постоянной, каждодневной работы. Надо
будет ездить по разным странам, собирать источники и материалы, читать,
переводить литературу, консультироваться с зарубежными учеными и т.д.
Поэтому когда спустя год после того, как я стал "освобожденным функционером
АКК", меня пригласили профессором в Институт гуманитарных наук Мичиганского
университета выбор был сделан однозначный — лететь. 5 месяцев в одном
из топ-университетов Америки и мира с великолепными условиями свободного
творчества укрепили мое решение вернуться полностью к своей профессии.
— Кстати, совсем недавно в корейской диаспоре Казахстана произошло
знаковое событие. Ушел ее лидер Юрий Цхай, с именем которого связана целая
эпоха в корейском движении. Ассоциацию возглавил человек другой судьбы,
другого возраста, а самое главное, как мне кажется, представляющий другое
поколение. Это так?
— Цхай не ушел, он скорее вышел на другой уровень — это логичный ход развития.
Юрий Андреевич, отдавший корейскому движению 12 лет своей жизни, души,
ума, ресурсов, не может уйти, он остался лидером корейской общественности.
Будучи чрезвычайно занятым своими сенаторскими обязанностями, он старается
каждый уик-энд проводить в Алматы, встретиться со своим преемником, участвовать
в заседаниях президиума, высказать свое мнение по обсуждаемым вопросам.
Суббота стала называться в АКК "сенаторским днем".
Что касается Романа Ухеновича, не думаю, что он представитель совсем другого
поколения, но разница в манерах, подходах, формировании отношений, конечно,
есть. Роман более доступен и близок простым людям, неслучайно его первой
инновацией на должности президента АКК стали приемные часы для посетителей.
Все эти годы в Ассоциации строилась крепкая вертикаль — центра и регионов,
усиливалась консолидация корейской диаспоры, обеспечивалась преемственность
поколений. Приоритеты организации, безусловно, останутся. Роман Ухенович
уже несколько лет, будучи первым вице-президентом, фактически руководил
нашей организацией, а Цхай ее возглавлял, авторитет его был при этом незыблемым,
и он полностью владел ситуацией. Не будем также забывать, что Роман —
выдвиженец Цхая, именно он сыграл решающую роль в его назначении на должность
акима Каратальского района и первого вице.
— Запомнился твой ответ на вопрос из зала на одной из научных
конференций — каково будущее русскоязычных корейцев? Поразил ответ, прозвучавший
примерно так: не знаю, могу только высказать свое видение. Интеллект исследователя,
который в состоянии ответить на многие вопросы, не вступает в противоречие
с человеческой душой, которой, как правило, свойственно сомневаться?
— Еще совсем недавно мы были советскими корейцами, проживавшими в одном
огромном едином Доме. Теперь нас растащило по национальным квартирам,
правда, не мы одни такие. То же самое произошло с казахами в Узбекистане
или русскими на Украине. Но у тех есть хотя бы шанс вернуться на землю
предков. Что же будет с нами? Станет ли для наших потомков родным языком
казахский язык? Примет ли 7-8 поколение корейцев Узбекистана ислам? Будет
ли в паспортах казахстанских корейцев вместо -евич или -овна -улы или
кызы? Растворимся ли бесследно мы на бескрайних просторах Евразии, полностью
ассимилировавшись с доминирующими народами?
Признаюсь честно, у меня нет ответов на эти вопросы. Одно могу сказать
точно, что я не ощущаю чувства фатализма и не боюсь неизбежности судьбы.
Это, видимо, от моей убежденности в том, что мы не исчезнем бесследно
и не канем в вечность. Может быть, мы просто станем иными?
— В силу своей деятельности ты имеешь дело с обширным человеческим
материалом, наши соотечественники в Казахстане испытывают подобные сомнения?
Мне кажется, в основном, они неплохо устроены, особенно молодые.
— Стало довольно расхожим мнение, что у корейцев в Казахстане все схвачено.
Вовсе нет. Другое дело, мы стали излишне демонстрировать свои достижения
и зациклились на своей консолидации, забыв о другой стороне — интеграции.
Среднее и молодое поколение ринулось осваивать рынок, но мы же не нация
"кобондишников" или новоявленных бизнесменов! Мы должны быть
представлены во всех сферах жизни, как это было прежде: политике, культуре,
образовании, искусстве, спорте, здравоохранении и т.д. И это одна из важных
задач по новой интеграции корейцев — уже в условиях суверенной страны
с титульной нацией.
— Тебя можно назвать человеком мира — свободно владеешь многими
языками, много ездишь по миру. Как думаешь, открывшаяся всем нам свобода
выбора места жительства плюс для корейцев стран СНГ, и какие здесь тенденции?
— В разные периоды жизни мои зарубежные друзья советовали мне сменить
это самое место жительства. Соображения были разные — безопасность, более
широкие возможности для ученого, качество жизни и прочее. Последний раз
такой совет, а они всегда к тому же сопровождались предложениями помощи
в организации этой акции, прозвучал не так давно, года 3-4 тому назад.
Думаю, в плане адаптации, быта, общения у меня не было бы больших проблем,
но видимо "пророс корнями" и поэтому дом мой здесь. Здорово,
что есть возможность ездить часто за рубеж: на конференции, исполнять
научные проекты, выступать с лекциями.
Почему коре сарам не возвращаются на свою историческую родину? Дело не
в том, что правительство Юга, и тем более Севера не заинтересованы в репатриации.
Такая заинтересованность была бы даже нелогичной. Но даже если такой призыв
и прозвучал бы из Кореи, не думаю, что многие из нас отправились бы туда.
По понятным причинам: мы там чужие, мы не знаем языка, у нас иной менталитет,
иные привычки, обычаи, образ жизни, мы там совершенно неконкурентноспособны.
Однако новое поколение в условиях свободы выбора будет с большей легкостью
решать, где им лучше жить и чем заниматься.
|
