К ДУХОВНЫМ КОРНЯМ НАШЕГО НАРОДА

     Проложить линию из бесконечности уходящего — где ж начать ее? Как удержать ее первую точку в скользящих плоскостях времени, пространства, сути?
     140-летний юбилей, которой мы отметили, стал для нас не только днем памяти, но и одним из самых главных национальных символов.
     События того времени — это развитие культуры и духовности всего общества. И через века они способны объединять и примерять людей разных поколений, конфессий.
     Весьма актуально то, что новый проект «история моей семьи» обращен к духовным корням нашего народа, ярким событиям, на протяжении столетий являющимся важным источником российского патриотизма. Именно российского, ибо мы россияне.

История нашей семьи возможно похожа на многие, и все же в ней есть много страниц, которыми мы дорожим и гордимся. Конечно, все, что мы знаем — это жизнеописание, составленное по некоторым документам и свидетельствам. В тех немногих случаях, когда случалась брешь в документах и свидетельствах, я была вынуждена что-то домысливать и брать мотивировки из собственной души. За какие грехи кто-то терял родных в то тяжелое для корейцев время, когда поезд мчал их в неизвестном направлении, когда им пришлось бросить нажитое, когда матери крепко прижимали к своей груди детей, словно боялись их потерять, когда старики не могли объяснить молодым за что на них обрушились такие страдания и несчастья. Нет, я не сужу, и не обвиняю, но и не оправдываю. Это просто крик души!

В одном из таких товарных поездов и была привезена в степи Казахстана семья моего деда. Это был удивительный человек. И эту работу я хотела бы посвятить его памяти. Моего деда звали Ги-Сен, родился он в1919 году в Китае. По каким причинам они оказались в Китае, не знаю, но если вдуматься, то можно предположить, что это были времена, когда Корея была под протекторатом Китая. В 1929 году (был мировой кризис) не дождавшись вестей от своего отца, который уехал на заработки в СССР, семья решилась перейти границу. Деду на тот момент исполнилось 10 лет. По воспоминаниям дедушки было очень страшно, так как с ними была только хрупкая, как ему казалось, беззащитная мама и маленькие сестренки. На границе до выяснения обстоятельств им знаками показали, что они должны остаться на двое суток. Пограничники по-доброму отнеслись к их проблеме, накормили и предоставили им временное жилье. Дед рассказывал о том, что никогда не видел людей такой внешности и испугался, а человек подал ему что-то темное и показал, что это можно есть. Так впервые дед попробовал хлеб.

Семья воссоединилась. Остались жить в Хабаровском крае. Все было бы хорошо, но однажды отец не вернулся с работы. В то время часто пропадали люди, но об этом говорили шепотом. А в августе 1937 года их депортировали. Дед пытался найти своего отца, постоянно отправляя запросы на прежнее место жительства, но они оставались без ответов. Семье тяжело жилось без кормильца. Мужчины работали в трудовом лагере (такая была повинность в стране). В годы Великой Отечественной войны дед работал на шахте в Туле. Жесткая трудовая дисциплина, за нарушение которой уголовная ответственность. Но все понимали, что это необходимость продиктована военным временем. Дед трудился, не покладая рук, и своим трудом внес ту частицу Победы над фашизмом. Пусть их порой презрительно называли тыловиками, но без хорошего тыла не было и Победы. Он вспоминал, как по радио объявили о капитуляции Германии и как они плакали, бросались в объятия друг другу, поздравляя с Победой.

В 1947 году дедушка женился. Бабушку звали Ли Лидия. Ее трудно было не заметить. Она отличалась от своих подруг, как говорил дедушка не только своей статью, но и умением притягивать к себе друзей. И, действительно, насколько я помню свою бабушку, к ней часто приезжали друзья, знакомые, знакомые их знакомых.

Всех с радостью принимала бабушка и не ленилась готовить разносолы.

А в 1948 году дедушка уехал в Ленинград учиться. Он поступил в ЛГУ на восточный факультет по специальности филолог корейского языка.

Интересная история произошла с ним при поступлении. Об этом он рассказывал немногим. Сдавал экзамены по английскому языку и, видимо, сдал неважно. Когда его спросили, сколько лет он изучал английский, он ответил три дня, чем крайне удивил экзаменаторов, и его приняли. Начались годы учебы.

Первые три месяца пребывания в Ленинграде были тяжелы: голодные обмороки, болела голова. Главной пищей студентов была пшенная каша, от которой в желудке урчало.

Но потом бабушка Оля — дедушкина родная сестренка, стала получать повышенную стипендию, так как она была Героем Социалистического труда, и имела награду, и только благодаря своей сестре дед смог продолжить учебу. А в далеком Казахстане его ждала жена с сыном. Увидеть семью ему удалось только через два года, так как не было денег на дорогу. На билет дед заработал в порту, работал грузчиком. Вспоминал, что на занятия ходил в тапочках, стыдливо пряча их за партой. Прошли годы, и дед по семейным обстоятельствам попросил направление в Казахстан, хотя были другие заманчивые предложения. В Кызыл-Орде его направили в сельскую школу, где он проработал двадцать семь лет учителем английского языка.

Когда собираются выпускники, они вспоминают много доброго о нем. Помнят о том, как он боролся с управлением колхоза и требовал выплатить ребятам причитающую им денежную сумму, которую заработали на сельхоз работах. Ведь сейчас не секрет, что в застойные времена использовали детский труд, а некоторые « плохие дяди и тети» еще и хотели на этом поживиться. Он обратился к родителям учеников, разъясняя, чтоб ни в коем случае не соглашались на условия, предложенные управлением колхоза, так как бороться надо вместе, и только тогда справедливость восторжествует. Односельчане сомневались, и некоторые хотели получить то, что им предложили, потому что боялись. Не знаю, как, но деду удалось добиться, и тогда впервые дети получили за свой труд полную оплату. Родители благодарили его.

Еще один незаурядный случай произошел с дедом, когда он написал критическую статью, по-моему в газету «Ленин кичи»(корейская газета, выпускалась в Алма-Ате). В колхозе «Авангард» Чилийском районе республике Казахстан долгое время не работала баня, колхозники жаловались, но управление не реагировало, тогда дед и написал, правда под именем жены, и эта проблема была решена, а бабушка получила от редакции денежное вознаграждение.

Вообще мой дедушка был очень деятельным, энергичным и целеустремленным. Он самостоятельно освоил нотную грамоту и по самоучителю научился играть на мандолине, баяне, выучил казахский язык, владел английским, китайским, японским и, конечно, корейским и русским, всю наглядные пособия для уроков английского языка делал сам, а какой сад вырастил — это сто вишен, сто яблонь, кусты виноградника.

Провожали на пенсию деда всем селом, подарили телевизор (это был дорогой подарок). Я помню летние вечера, когда дед играл на мандолине, бабушка пела, а остальные танцевали — это было так прекрасно.

Приезжал он и в город своей молодости, то есть в Питер, помогал уже моим родителям нянчиться со мной, так как мама училась.

Развал СССР в 1991 году, «дикий капитализм», привел к тому, что мы все реже и реже стали видеться. Мы остались жить в России, а дедушка в Казахстане. Последней его видела мама и рассказывала о том, насколько ясным был его ум перед смертью. Он шутил, говорил крылатые фразы на английском языке, вспоминал интересные события, интересовался внуками. С гордостью рассказывал о достижениях Кости — моего двоюродного братишки, сына дедушкиной дочки. Говорил много и шутил: « Послушайте меня, может в последний раз». Как говорит моя мама, дед жил достойно и ушел из жизни достойно.

Мечтал дедушка прожить сто лет, всегда говорил, что он не старый, а пожилой и еще попляшет на моей свадьбе. Сейчас я понимаю, что такому человеку как мой дед недостаточно земной жизни.