НЕ МОЖЕТ УМЕРЕТЬ ТОТ, КОГО ПОМНЯТ ПОТОМКИ

ДЕД

Очень не хочется, чтобы время стёрло память о тех, кто страдал, терял, но верил в лучшее будущее для своих потомков, кто жизнь свою посвятил, чтобы жилось лучше их детям, внукам, правнукам.

В 1908 году сильный, волевой, высокий и красивый юноша со своими братьями темной ночью направился в Россию, пробираясь из Кореи в Приморье. Дорога в чужую страну была опасной. Путь пролегал по буграм и сопкам.

Этим юношей был мой дед Цай Кон-Чер (в те времена границу переходили многие корейцы в поисках новой, лучшей жизни). Это были совсем дикие места, но живописные, богатые разнообразной растительностью. Дед не любил рассказывать, как переходили границу, как выживали, так как для него это было незакононным — вторжением на чужую землю тайком. О тех временах рассказывала бабушка.

В округе сразу все заметили работящего Кон-Чера. Родители моей бабушки взяли к себе его работником. Дед пошел работать, потому что у него не было ничего. Через три года хозяева выдали свою старшую дочь замуж за Кон-Чера, ей было всего одиннадцать лет. А вторую дочь выдали замуж за сына лавочника, которому исполнилось девять лет. Я слышала от стариков, что много было неравных браков, которые заканчивались трагедией, даже самоубийством. Мой дед был не по годам мудрым, справедливым, умным. Поэтому он свою жизнь устраивал правильно и разумно.

Построил дед дом, в своей жизни он строил дома для всей семьи сам. Взял бабушку к себе. Целыми днями дед работал: обрабатывал землю. Иногда ходил в лес. Однажды дед к ночи не вернулся домой. В ту ночь был сильный ветер, шел проливной дождь. Бабушка до утра не сомкнула глаз. А тем временем дед лежал под деревом, которое упало на него. Он чувствовал, что не выживет. Его мысли были о родных и близких, как же они будут жить без него? Сделав большое усилие, он отодвинул бревно. Под утро вернулся домой. На десятки верст вокруг не было тогда ни врачей, ни фельдшеров.

В 1918 году бабушка родила ему дочь, назвали ее Пун-Сок, что означало красивая. Через пять лет, В 1923-м, родился мой отец, назвали Никитой. Так проходили годы. Деда уважали и любили за внимательность и отзывчивость, за заботу о людях.

Тетя Надя, мамина сестренка, рассказывала о его щедрости. Посадил дед рис и говорил тете: «Вот эта карта (рисовое поле делилось на небольшие участки, которое и называлось картой) твоя». Осенью он снял урожай, а доход с этой карты отдал тете на учебу.

У деда постепенно появилось целое стадо коров, быков, сарай переполнен рисом. В конце двадцатых годов стали появляться грабители с косичками на голове — охотники чужого добра. Дед долго терпел, но однажды, вспоминает мама, схватили грабители маленького Никитку и хотели унести. Дед схватил за косу бандита и перекинул через себя, ударив его о землю. Он готов был убить каждого, кто прикоснется к его сыну. С тех пор грабители больше не стали приходить к нему. Жизнь крестьянская, хоть и в одной комнате, была дружной. Между братьев всегда было согласие.

В конце тридцатых годов появилась угроза войны со стороны Японии на востоке, Германии — на западе. Почему-то появилось недоверие к корейскому народу. Срочно погрузили корейцев в поезда, в вагоны, в которых возили скот, и повезли в основном в казахские и узбекские степи. К тому времени много добра нажили корейцы, как рассказывали родители, и все потеряли.

Долгой и ужасной оказалась дорога. Их поезд мчался на запад между сопками и лесами с грохотом и фырчаньем. По дороге выносили трупы людей, которые умирали от голода и болезней. Наш дед успел загрузить бочки с едой, поэтому довез своих детей и родственников без потерь до тех мест, где их высаживали группами. Моя мама вспоминает, как они, чтобы выжить, собирали осенью семена сорняков (осоки) в степи. Вода и степь кругом: нет ни домов, ни деревьев, копали землянки и крыли крышу, кто травой, кто камышом, чтобы не замерзнуть и как — нибудь перезимовать. В степи зарождались новые колхозы, совхозы. Мой дед Пан Хи-Чер (1900 г.р.) и моя бабушка Ким Хи-Сон (1902 г.р.) — родители моей мамы, принимали самое активное участие в поднятии целинных земель. Как говорится, работали от зари до зари.

Дед Хи-Чер имеет орден Ленина и несколько медалей за доблестный труд. Некогда было думать о детях. Поэтому много лишений и страданий перенесли мамины сестры. Я сама много работала для своей страны… Может быть, от досады или от обиды я задаю вопрос себе: «Что лучше? Жить для семьи или для страны?»…

Мой дед Кон-Чер жил для большой семьи. Семья для него была страной, миром. Авторитет деда был непререкаем, и никому не приходило в голову спорить с ним. Когда жив был дед Кон-Чер, ни братья с семьями, ни их дети не знали нужды. Каждому близкому родственнику он помогал. Моя мама всегда тепло отзывалась о свекре. «Такого доброго, умного и строгого я не встречала», — вспоминала мама. Всю ответственность за родню он брал на себя. Он никогда ни на кого не кричал, не воспитывал нотациями. Но все знали, если решение принял дед Кон-Чер, то оно не обсуждается.

Я помню в Ташкентской области, в с/х «Победа», дед построил домик с теплым полом (ондори, так называют корейцы пол с подогревом) среди полей. Возле нашего домика теснились домики родных. Не было ни заборов, ни замков. Кругом поля, поля, А среди полей пять домиков. Я любила бегать по полям. Моя тетя Агаша и тетя Лида, отца сестренки, в то время учились в Ташкенте.

Дед состарился, но был красивее всех остальных стариков. Помню эпизод с дедом, мне тогда было около четырех. Я любила с нежностью и волнением смотреть на окружающий мир: цветы, деревья, бабочки, стрекозы. Однажды гналась за красной стрекозой и упала. Когда поднялась, увидела кругом цветы, глаз не оторвать. Хотелось, обнять все сразу и снова упала. Сломала кустики. Бабушка ругалась громко и хотела ударить. Подошел дед, взял на руки и погладил по голове. Я почувствовала такую теплоту и любовь. До сих пор ощущаю на себе его руки.. Когда стала взрослой, рассказала об этом маме. А мама говорит, что он не позволял детей ругать и бить. И рассказала, как однажды ударила моего брата Юру за шалости. Дед поднял внука, поднес к маме и тихо сказал: «Лучше сразу убей». С тех пор в присутствии свекра она никогда не смела бить детей. Ведь в те времена многие мамы воспитывали детей шлепками.

У меня два брата и три сестренки. Когда пришла пора учиться в школе, родители переехали в Сары-Агач. Купили дом рядом со школой.

Дед часто приезжал на осле с большим грузом. Он привозил мясо, рис, яйца. И вдруг перестал приезжать. Отец сам поехал к деду. Я тогда пошла в первый класс. В сентябре привезли больного деда. Каждый день с утра до поздней ночи сидели родственники у постели больного. Всем казалось, что уходит их жизнь. Каждый рассказывал, что значил дед в их жизни. Очень много рассказов было похожи на легенды. В начале октября родилась сестренка. Я ее назвала Натальей. Внешне она похожа на деда. В конце октября умер мой дед. Он умирал мужественно и красиво в окружении большой семьи.

Говорят, не бывает идеального человека. А я ни разу не слышала ни от кого о недостатках деда. Мой брат Владимир говорил: «Я буду такой, как дед». Наверное, надо иметь огромное и доброе сердце, чтобы хватило на всех. Никто из нас в точности не похож на деда. Но он передал нам в наследство доброту, порядочность, ум, силу духа. И мы как семейную реликвию храним и передаем это наследство из рода в род.

Сейчас нет в живых ни отца, ни матери. А ведь они еще многое могли бы рассказать о дедушке... Мы сами уже стареем, я например, на пенсии. Нянчу внука. Но хочется, чтобы и мои внуки, которые никогда не видели своего прадеда, знали о нем.

У деда с бабой пятеро детей, семнадцать внуков, 40 правнуков.

Наша любовь к своим предкам и наша память о мертвых не сотрется. Пятое апреля – у корейцев праздник, когда они традиционно поминают умерших, обязательно идут на кладбище. Столько корейцев покоится лишь на этом, на одном, кладбище, у города Ташкента. Кладбище – эта святыня, где покоятся наши родные, чья жизнь была так полна тревог и лишений.

БАБУШКА

После смерти дедушки бабушка переехала к нам. Мой отец был старшим сыном, поэтому вся ответственность была возложена на него. Дать образование младшим, женить, выдать достойно замуж. Дед, умирая, передал горсть драгоценностей. Когда срочно нужны были деньги на большие мероприятия или образование младших, отец за бесценок продавал евреям золото. Раздавал родне на золотые зубы. Таким образом он вскорости почти все потратил.

Бабушка была против таких расходов, но не имела права запретить сыну, раздавать их. В таких корейских семьях все решал мужчина. Вскоре остались без средств к существованию. Опять стали выживать. На долю бабушки выпала нелегкая жизнь. Она старалась, чтобы внуки были накормлены, одеты. Когда мы приходили со школы, на плите всегда был горячий суп, каша из дробленого риса, смешанная с пшеном. Для маленькой сестренки она варила отдельно кашу из ложки чистого риса без пшена. Бабушка вставала утром раньше всех, целыми днями возилась в огороде. Излишки продавала на базаре. Осенью солила «кимчи» нескольких видов на всю зиму.

Я никогда не видела, чтобы бабушка отдыхала. Хотя вечерами она часами штопала носки, шила. А когда все ложились спать, она читала книги. Заглянешь в ее маленькую комнату и увидишь, как она увлеченно читает. Бабушка была чудесной рассказчицей, она говорила увлекательно, слова ее врезались в память. Дар рассказчика унаследовали от нее мой отец и брат Володя. Папа вечерами рассказывал родственникам интересные истории, а Володя своим сестренкам сказки, которым не было конца. Бабушка рассказывала о прочитанном и о том, свидетельницей чего была сама, и о том, что ей приходилось слышать. Иногда рассказывала страшные истории о грабежах, которые перенесла в своей жизни. Передо мной вставала мрачная картина жестоких бедствий и разорений наших предков.

Я любила заглядывать к ней ночью. Наверное, потому, что она была моим лучшим другом. Рассказывала, что мечтает хотя бы на неделю поехать на родину и увидеть горы, огромные деревья, как она говорила в три обхвата, которые остались в ее воспоминаниях. Бабушку с такой силой тянуло к родным, к милому её сердцу краю, Корее. Она хорошо знала карту мира, расположение государств, городов, рек. И мысленно, а может быть, во сне не раз бывала на Родине.

С наступлением утра бабушка целиком уходила в заботы о доме. Нелегко было ей: шесть внуков в доме от старшего сына; по соседству жила дочь с семьей. С ранней весны и до поздней осени, она одна справлялась с нами. Родители уезжали на поле, где выращивали рис и лук. Бабушка успевала даже проверять наши дневники. Она плохо говорила по-русски. Оценку «пять» она читала так: «Пяди, пяди», и, довольная, ласково похлопывала нас по спине.

Для нее родители выписывали журналы и газеты на корейском языке (газета выпускалась в Кызыл-Орде, называлась «Ленин Кичи» и журнал «Корея»). Бабушка ни дня не могла жить без чтения.

Так проходили годы. Каждую осень родители привозили небольшой урожай. Зимой мама продавала рис, лук. Для большой семьи не хватало денег до нового урожая. Трудно жилось без деда. Мы подрастали, а бабушка старела.

Наступила весна. Однажды бабушка, вошла домой, опираясь о стены. У нее потемнело в глазах. Долго лечили ее. Через несколько месяцев врачи вынесли вердикт: «Рак желудка». Велика была сила жизни. Опираясь на палку, она по привычке шла в огород. Жаль было бабушку, обреченную на ужасную боль. До последнего дыхания, она цеплялась за жизнь, многое хотела еще сделать. Никогда не жаловалась, что ей трудно было с нами. За свою жизнь она сделала столько, сколько не сделали ли бы несколько человек вместе. У нее были золотые руки, руки, которые умели делать все.

Редкие белые облака плыли по небу, был теплый майский день, когда бабушка покинула нас. На семь лет она пережила деда. Что-то так больно сжалось у меня в груди, что я не могла даже плакать. Все дети приехали хоронить. Медленным шагом дошли до могилы. Похоронили ее рядом с дедом. Я никогда не забуду своих стариков. Для меня они великие люди, больше, чем герои. Часто мне снится бабушкин огород, кусты с овощами. Во сне я их не рву, любуюсь ими. Недавно мне снился сон. Идет сильный, проливной дождь, а я стою босиком. Мне холодно, люди проходят мимо меня. Худощавый, высокий старик молча накинул мне на плечи одежду и подал галоши. Всматриваюсь в лицо, а это мой дедушка. Даже во сне он согревает меня.

Я счастлива, что когда-то давным давно дед встретил бабушку. Они дали жизнь нашему отцу. Наша мама всегда говорила: «Я счастливая женщина! Вы хорошие у меня, потому что род ваш золотой». Под родом она имела в виду деда, отца, их бесконечное благородство души.

Вся мамина родня говорит: «Самая счастливая среди нас — ваша мама». В семейном быту, где так сложны взаимоотношения, где возникает столько поводов для ссор, — одно имя деда мгновенно пресекало все дрязги.

Если у человека прекрасная душа, то смерть над ним не властна. Не может умереть, бесследно исчезнуть тот, кого помнят потомки.