НА ГЛАВНУЮ

БИБЛИОТЕКА

КОРЕЙЦЫ — ЖЕРТВЫ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ В СССР. 1934-1938 ГГ.
КНИГА ШЕСТАЯ
Авторы проекта и составители:
КУ-ДЕГАЙ Светлана, КИМ Владимир Дмитриевич
Место издания: Москва
Издательство «Возвращение»
Год издания: 2005
Тираж: 500 экз.

Издание осуществлено при поддержке Пак Валентина Петровича,
Председателя Общественного Фонда «Единство» Приморского края

Содержание

Шин Владимир Николаевич.
К выходу шестой книги «Корейцы — жертвы политических репрессий в СССР, 1934-1938 гг.»

Ку-Дегай Светлана.
Предисловие

Мартиролог

Фотографии из архивно-следственных дел

Фрагменты из архивно-следственных дел Ким Григория Тимофеевича, Ким Софьи Сергеевны, Пак Тен Сук, Ким Павла Как-Сейвича, Чен Мина (Се Чо)

Чжен Ин-Су.
«Запомни этот день, внучек мой Ин-Су»

Ким Владимир Дмитриевич.
Послесловие

Документы 1930-х гг. о депортации корейцев

Список сокращений

Источники и литература

Предисловие

Книга шестая «Корейцы — жертвы политических репрессий в СССР, 1934-1938 гг.» включает имена репрессированных в республиках Средней Азии — Казахстане, Узбекистане и Киргизии.

Долгое время при сборе материала по регионам бывшего СССР Узбекистан оставался белым пятном. В Московском «Мемориале» я узнала адрес недавно созданного в г. Ташкенте Музея истории политических репрессий и Фонда «Шахидлар Хотираси».

Председатель фонда доктор философских наук профессор Наим Фотихович Каримов на мою просьбу о сведениях по репрессиям в Узбекистане дал мне телефон Владимира Дмитриевича Кима, в картотеке которого было 369 фамилий и имен репрессированных корейцев в Республике Узбекистан.

Так появилась возможность объединить списки по Казахстану, Киргизии и Узбекистану и выпустить отдельную книгу о репрессированных корейцах в республиках Средней Азии.

Безусловно, в шестой книге перечислены не все имена, поэтому поиски должны быть продолжены. Насколько это возможно — будет зависеть от многих обстоятельств. По Узбекистану и Киргизии мы располагаем только данными об арестах и, в лучшем случае, данными об исполнении приговоров и реабилитации.

Ким Владимир Дмитриевич родился 24 сентября 1933 года в городе Владивостоке Приморского края Российской Федерации. В 1937 году во время насильственного выселения корейского населения в республики Средней Азии погибли его родители и близкие родственники. Он воспитывался в детских домах. В 1952 году был призван в ряды Советской Армии. Служил на кораблях Краснознаменного Балтийского флота. После окончания юридического факультета Ташкентского государственного университета работал учителем истории, директором школы. С 1980 года — адвокат Ташкентской областной коллегии адвокатов и заведующий юридической консультацией.

Член Союза писателей Республики Узбекистан, доктор юридических наук, действительный член Международной академии наук.

Имеет награды, в том числе Почётный знак Президента Республики Корея.

Более двадцати лет занимается историей политических репрессий в СССР.

Выпущены книги: «Туманган — пограничная река» (1994 г.), «Эшелон-58» (1995 г.), «Правда — полвека спустя» (1999 г.) Они переведены на корейский язык и изданы в Сеуле. Готовятся к изданию книги «Эшелон-58... ушел навсегда», «Кровью орошённый Туманган».

КУ-ДЕГАЙ Светлана

Послесловие

В предыдущие пять книг включены списки жертв политических репрессий в регионах бывшего Союза, в основном в Российской Федерации, в данную книгу вошли списки политически репрессированных по месту прибытия в Узбекистан, Казахстан и другие республики Средней Азии.

На основании секретного Постановления № 1428-326 ее от 21 августа 1937 года СНК Союза ССР и Центрального комитета ВКП(б) «О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края» [1] наибольшее число корейцев было выселено в Узбекистан и Казахстан.

В 1936 году в Дальневосточном крае проживало 204 тыс. корейцев [2]. К началу массового выселения было арестовано 2,5 тыс. человек, в основном, это были партийные работники, военные от рядового до командного составов, учителя, врачи и руководители колхозов, совхозов, учреждений и организаций.

По прибытии в Среднюю Азию и Казахстан органы НКВД докладывали Центру: выселено 172 597 человек, из них в Узбекистан — 76 525 [3]. Возникает вопрос — где остальные 28 903 человека?

Точный ответ на поставленный вопрос не дадут ни архивные материалы, ни статистические отчеты, ни органы НКВД как на местах, так и в высших эшелонах власти. Не было никакого учета, а карательным органам это и не нужно было. Можно только предположить, что стало с этими людьми.

Во-первых, продолжавшаяся репрессия на местах по прибытии.

Во-вторых, смерть людей в пути следования (в товарных вагонах, предназначенных для перевозки скота и находящихся в антисанитарном состоянии) вследствие отсутствия элементарной медицинской помощи, питания.

В-третьих, массовые заболевания на местах, ранее не наблюдавшиеся на Дальнем Востоке, такие как малярия, кишечные, а также резкая перемена климата в связи с изменением места жительства.

В-четвертых, тяжелые жилищно-бытовые условия (первую зиму выселенцы, в основном, жили в землянках), отсутствие средств к существованию (по тем или иным причинам на работу не принимали).

Все вышеуказанные факторы трагически повлияли на судьбу 28 903 человек — смерть или арест. Спустя почти полвека корейское население к середине 1985 года достигло 410 тыс., т.е. увеличение населения за 50 лет составило 206 тыс. человек, примерно равное численности до выселения.

Отсутствие какого-либо официального учета или регистрации выселенцев, кроме арестованных, подтверждается следующим фактом, к большому сожалению, передаю дословное содержание полученного мною письма от Госархива Управления архивами и документацией Атыраусской (бывшей Гурьевской) области №4-9/27 от 05.04.2004 г.: «На Ваш запрос от 25 февраля 2004 года сообщаем, что при просмотре документов архивного фонда Исполкома Гурьевского областного Совета н/д /ф. 855 в списке корейцев-переселенцев, проживавших в г. Гурьеве на 01.11.1938 г., за № 189 числится Ким Чуксин (по документу), место работы — Облстройтрест, должность — пильщик, адрес — ул. Морская, 56, состав семьи — 8 человек. Основание: ф. 855, оп. 1, д. 40, л. 20».

На мою просьбу назвать пофамильно эти восемь человек, в том числе указать, числюсь ли я, Ким Владимир, мне дали объяснение, что не могут ответить в связи с тем, что фамилия, имя, год рождения членов семьи не даны, указываются только данные главы семьи. Из этого видно, каким было отношение к человеческим судьбам, людей считали поголовно, как скот.

О депортации корейского населения с Дальневосточного края в холодную осень 1937 года опубликованы многочисленные материалы, имеются различные точки зрения. Одни исследователи считают, что это нужно было для освоения пустынных земель и камышовых тугаев, выращивания риса, другие полагают, что эта историческая предпосылка была вызвана необходимостью для установления диктатуры в верхушках Кремля во главе с И.В. Сталиным. Диктатор империи и ее центр всегда рассматривали Среднюю Азию и Казахстан местом ссылки неблагонадежных. Придерживаясь данной гипотезы, тоталитарная власть переселила в эти регионы и другие «провинившиеся» малочисленные народы. Корейцы с Дальневосточного края стали первыми, за ними последовали немцы Поволжья, чеченцы, ингуши, карачаевцы, турки-месхетинцы с Кавказа, крымские татары. Считаю, что ни одна из вышеуказанных концепций по данному вопросу не подходит. Надо исходить прямо — из антиконституционного, сталинско-молотовского Постановления «О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края» от 21 августа 1937 года и меморандума № 516, адресованного УНКВД Комиссару Госбезопасности 111-го ранга Люшкову, где четко сказано — в целях пресечения проникновения японского шпионажа в Дальневосточный край провести следующие мероприятия:

— выселить все корейское население (перечисляются прежде всего пограничные районы, а затем весь Дальневосточный край, п. 2). К выселению приступить немедленно и закончить к 1 января 1938 года, при этом цинично рекомендуют органам не чинить препятствий желанию переселяемых корейцев к выезду за границу, допуская упрощенный порядок перехода границы, и заботливо обязывают (п. 11) увеличить число пограничных войск на 3 тыс. человек в целях уплотнения охраны границ в районах, откуда переселяются корейцы.

На основании этого грозного документа, подписанного диктатором Сталиным и его подручным В. Молотовым, а также его главным исполнителем Н. Ежовым 24 августа 1937 года, издается приказ, и подручному Люшкову даются директивы о его немедленном исполнении.

Рассмотрим, что представлял собой этот гуманный акт — упрощенный переход границы. Согласно Закону о пограничных войсках СССР 1935 года последним предоставлялись большие полномочия — в 22-километровой полосе пограничники могли остановить или задержать каждого подозрительного, подвергнуть его проверке документов и обыску, в случае нарушения границы — аресту. Пограничная охрана имела право и на применение оружия с тем единственным условием, чтобы пули не ложились на территорию иностранного государства.

Учитывая границы Манчжурии с Кореей, где находилось войска численностью около 1 млн., и отношение к корейскому населению японцев и органов НКВД края, куда входили пограничные войска, можно представить, какое последствие могли иметь желающие перейти границу по вышеуказанному Постановлению.

Что касается пресечения проникновения японского шпионажа в Дальневосточный край, действительно, военно-политическая обстановка в 30-х годах обострилась. На Западе, в Германии, в 1933 году к власти пришел Гитлер, вынашивавший план господства над миром. На Востоке молодой хищник — империалистическая Япония, которую не удовлетворяло островное положение и которая, в свою очередь, вынашивала план господства на всем Азиатском материке. Без объявления войны Китаю и СССР эти планы осуществиться не могли. Покорив Маньчжурию, Япония планировала захватить Монголию и Приморье, установить свое господство до Урала.

Зная хищнический план империалистической Японии, высшее руководство СССР готовилось к укреплению восточной границы СССР с Монголией, где японские войска сосредоточили более 1 млн. воинов Квантунской армии. Последние все чаще провоцировали конфликт на Дальневосточных границах СССР и МНР. Советский Союз делал все возможное, чтобы эти конфликты локализовать, не доводя до военных действий с Японией. Во избежание войны Советский Союз 4 января 1933 года предложил заключить пакт о ненападении. Однако Япония долгое время воздерживалась и лишь в 1935 году дала ответ — отрицательный. Провокационные действия со стороны Японии продолжались. Только в 1935 году было зарегистрировано 80 пограничных инцидентов, в 1936 году советская пограничная охрана задержала 137 японских агентов [4].

Советское правительство, располагая сведениями о подготовке и нападении Японии на Советский Союз с первоначальным захватом Монголии, 27 ноября 1934 года заключило с МНР соглашение. Спровоцированные Японией бои на монгольско-маньчжурской границе в феврале 1936 года явились серьезной угрозой начала войны между Японией и Монголией с последующим захватом Японией территории Приморского края и оккупацией до Байкала. 1 марта 1936 года И.В. Сталин в ходе состоявшейся беседы с Председателем американского газетного объединения «Скрикс-Говард Ньюспейперс» Роем Говардом заявил: «В случае если Япония решится напасть на Монгольскую Народную Республику, покушаясь на ее независимость, нам придется помочь Монгольской Народной Республике» [5].

Данное заявление на время охладило Японию, которая не рискнула начинать войну против Монголии и СССР.

Из показаний бывшего начальника штаба Квантунской армии Итагаки на Токийском процессе 16 октября 1946 года о событии в районах озера Хасан в 1938 году и реки Халхин-Гол в 1939 году: «Если посмотреть на карту Восточной Азии, то с первого взгляда станет ясно, что внешняя Монголия занимает важное положение с точки зрения влияния Японии и Маньчжурии и является очень важным районом, прикрывающим Сибирскую железную дорогу — магистраль, связывающую Советский Дальний Восток с Европейской частью СССР. Следовательно, если внешняя Монголия будет присоединена к Японии и Маньчжурии, то безопасности Советского Востока будет нанесен сильнейший удар. В случае необходимости можно будет вытеснить влияние СССР с Дальнего Востока почти без борьбы. Поэтому армия планирует распространение влияния Японии и Маньчжурии на внешнюю Монголию всеми средствами, имеющимися в ее распоряжении» [6].

Японский премьер-министр, отставной генерал Танака Гиити составил знаменитый меморандум, который был адресован императору: «Захват Маньчжурии и использование ее в качестве плацдарма агрессии позволили бы ударным группировкам японской армии наносить удары по любым дальневосточным районам. В случае успеха можно было бы перерезать Амурскую и Уссурийскую железные дороги и захватить Приморье» [7].

«К концу 1941 года у Дальневосточных границ СССР была сосредоточена группировка японских войск, насчитывающая свыше 700 тыс. человек, а к январю 1942 года численность Квантунской армии достигла 1 млн. 100 тыс. чел. К началу Второй мировой войны на Дальнем Востоке и в Забайкалье были вынуждены держать 39 дивизий, общая численность советских войск в этом регионе составила 1 млн. 343 тыс. человек» [8].

Вот в таких условиях высшее руководство страны предпринимало меры безопасности на дальневосточной границе. О каком освоении целинных земель Узбекистана и пустынной степи Казахстана для сельскохозяйственного производства могла идти речь? Какая-либо розыскная оперативная работа по выявлению иностранной японской агентуры не проводилась, не учитывались патриотические чувства корейского населения, преданность Советскому Союзу за приют в тяжелые годы борьбы против японских колонизаторов, оказавшихся в русском Приморье и с оружием в руках отстаивавших Советскую власть, поверивших в ложные обещания командования и Советского Правительства освободить Корею от империалистической Японии после освобождения Приморья от японских империалистов и белогвардейцев. Как известно, в Дальневосточном крае, только по архивным данным, действовало 47 партизанских отрядов [9].

В Приморье была Корейская социалистическая партия во главе с Ли Дон Хви. В русском Приморье было объявлено о рождении Корейского Временного Правительства — Корейского народного собрания во главе с такими выдающимися патриотами, как Ли Дон Хви, Ан Чжун Гын, Хон Бом До, Ре Ун Хен и многих других. Они боролись за освобождение Кореи, и сотни тысяч погибали, чтобы освободить Родину от японского колониального гнета.

Пройдут десятки лет, уйдут последние живые свидетели трагедии 1937 года. Горько слышать от отдельных лиц, что это было давно, некоторые очевидцы данной трагедии считают это чуть ли не благом для корейского населения.

В опубликованной статье газеты «Ленин кичи» от 3 мая 1984 года о насильственном переселении читаем: «Правду, какой бы она ни была суровой, необходимо знать и передавать ее из поколения в поколение.

Мы должны жить и работать, будучи уверенными, что подобная трагическая история не повторится, людям, которые пережили это трагическое насильственное переселение, я могу сказать эти слова в утешение».

В другом номере той же газеты от 29 апреля того же года была напечатана статья «В постоянном поиске», в которой говорится: «Насильственно поднятые с насиженных мест корейцы ехали в товарняках, не зная, куда они едут и почему они должны переезжать».

На данную публикацию пенсионер Ли Николай в редакцию газеты «Ленин кичи» написал письмо, где он высказывает свою точку зрения: «В этих двух статьях было неправильно использовано слово «насильственное». Выходит, что корейцы действительно не знали, куда их переселяют и за что, просто подверглись репрессии. Это я считаю абсолютно неправильным. На мой взгляд, авторы не уяснили для себя положение в стране в те годы, причины, вызвавшие переселение, и безосновательно критикуют действия правительства. В связи с этим хочу сказать несколько слов.

Когда решаются вопросы государственной важности, не обязательно каждого спрашивать о его желании переселиться. Нет ничего страшного в том, что многие не знали, куда и зачем их переселяют. Но, насколько я знаю, представители НКВД проводили разъяснительную работу с указанием адреса переселения, в частности, в Казахстан выращивать рис.

Переселять целый народ, даже в интересах государства, — не такое уж простое дело. Представьте, сколько надо средств и миллионов рублей затратить, чтобы морем, железной дорогой отправить за тысячи километров людей. А авторы пишут, почему переселенцев везли не в пассажирских поездах, а на товарняках. Чтобы переселить 180 тыс. человек в пассажирских вагонах, сколько нужно времени и средств?

Я считаю, что авторы приводят свои доводы лишь для того, чтобы обвинить все действия 37-го года. По-моему, переселение корейцев с Дальнего Востока было правильным политическим актом, и в связи с этим хочу изложить свою позицию по этому вопросу.

Переселение было необходимой и правильной политикой. И это не было насильственным переселением.

Я уже 27 лет живу в Каратальском районе Талдыкурганской области. И хорошо знаю историю этого края. Сейчас в нашем совхозе «Дальний Восток» живут дружной семьей люди различных национальностей. Есть в совхозе трехэтажная школа, двухэтажные ясли, Дворец культуры, универмаг и другие здания. Если бы мы тогда не приехали сюда, то всего этого не было бы у нас.

Николай Ли, пенсионер, Каратальский район, Талдыкурганская обл.».

Другой пример. В июле 2003 года я был приглашен на совещание активов культурной автономии Приморского края в г. Уссурийск. Наряду с другими вопросами обсуждали книгу Николая Чена «Дети своего народа», рассказывающую о приморских корейцах. При обсуждении проблемы о депортации корейской нации один бизнесмен лет 35-40 (фамилию я не называю по понятным причинам), бросил реплику: «Проблема депортации для меня как оскомина на зубах. Сколько можно писать об этом». В зале воцарилась тишина. Никто ему не ответил. Совещание продолжалось.

Молодому, видно, преуспевающему бизнесмену не понять вернувшихся к родным местам своих предков в ином качестве, ином геополитическом мире, ином статусе. Ему этого не понять — он здесь желанный, пользуется большим авторитетом, в период бурно развивающейся рыночной экономики имеет крупный капитал, не признает национальности, живет в нынешних реалиях. Это не его вина. Родившись в 60-70-х годах XX века, он избежал национальной трагедии своего народа. Для него это было давно, как для нас изучаемая в школе история древнего мира.

Государственная политика шпиономании по отношению к корейскому народу продолжала преследовать уже в местах высылки в Узбекистан, Казахстан. Преследуемые в подавляющем большинстве были неграмотными, работали колхозниками, поливальщиками, счетоводами, строителями и др. Но черное колесо репрессии продолжало пожирать невинных жертв. Их имена публикуются в данном издании. По моим данным, это еще не все. Поиск репрессированных продолжается. Семьи выдающихся сынов корейского народа, в частности первого секретаря Посьетского райкома партии, делегата XVII съезда ВКП(б) Кима Афанасия Арсеньевича, выселили в Узбекскую ССР, Ташкентскую область, Нижнечирчикский район, колхоз им. Энгельса. Его супруга Югай Екатерина Николаевна работала в местной школе учительницей. Каждый раз, обращаясь в высшие органы НКВД СССР, Верховный суд и другие инстанции, она получала на казенном бланке штампованный ответ: «Ваш муж находится в отдаленном лагере без права переписки с семьей» [10]. Не дождавшись вестей о судьбе мужа, скончалась в г. Евпатория Крымской области в 1971 году.

Другой видный деятель, Ким Михаил Михайлович, начальник политотдела совхоза им. Сун Ят Сена, делегат XVII съезда ВКП(б), тоже был арестован, и его семья была выслана в глубокий казахский аул, расположенный в 250 км от г. Актюбинска.

Семьи выдающихся сынов корейского народа волею судьбы избежали второго колеса репрессий в местах выселения. Супруга Кима Михаила Михайловича Ким Вера Гавриловна работала учительницей, скончалась 3 марта 1992 года, похоронена в г. Семипалатинске.

Все судебные процессы над невинными людьми были заказными. Главный заказчик — тиран, кремлевский деспот Сталин. Остальные были исполнителями, впоследствии их тоже постигла участь репрессированных, с которой несколько повременили, чтобы они могли до конца выполнить заказ.
На мой взгляд, сценарий репрессий по отношению к корейскому населению, партийному, военному и хозяйственному руководству ДВК имеют аналогию с действиями спецслужб Германии в 1938 г.

После назначения Люшкова Генриха Самойловича начальником Управления НКВД ДВК за короткий период были уничтожены и обезглавлены все высшие партийные хозяйственные руководители края и командный состав Краснознаменной армии и УГБ ДВК.

Фашистская Германия сфабриковала якобы документальную информацию о «заговоре военных» в СССР во главе с М.Н. Тухачевским против И. Сталина. Этот сверхсекретный документ через Президента Чехословакии Э. Бенеша в мае 1937 года передали в Кремль И.В. Сталину. Впоследствии он сыграл роковую роль в судьбе высшего командного состава Красной Армии накануне Второй мировой войны.

История спецслужб могущественных стран мира не знает подобного прецедента, когда сотрудник спецслужбы высокого ранга, обладавший огромными полномочиями, за короткий период мог изменить Родине, перейти на службу врага и сотрудничать с высшим руководством японской армии. Возможно, если когда-нибудь секретный архив Генштаба японской армии и спецслужбы будет предан огласке, тогда появится просвет.

Говоря о предательстве Люшкова и его последствиях, повлиявших на судьбы корейского народа в трагическом 1937-м, хотел бы остановиться на следующем. По тематике депортации 1937 года корейского населения из ДВК во многих изданиях научно-исследовательской литературы, а также в периодической печати встречаем написание переселение и выселение. Правильно считать выселение. В Белой книги о депортации неоднократно подчеркивается «историческое творение тоталитарного режима», повторяются слова выселение, выселить.

В соответствии с Уголовным кодексом Российской Федерации, принятым на II сессии ВЦИК и введенным в действие 1 января 1927 года, выселение согласно ст. 20 является уголовным наказанием, согласно пункту «ж» той же статьи выселение — это удаление из пределов РСФСР или отдельной местности с обязательным поселением в других местностях или без этого, или с запрещением проживания в отдельных местностях либо без такого запрещения.

Далее, в соответствии со ст. 36 данного Уголовного кодекса РСФСР, в диспозиции этой статьи удаление из пределов данной местности с обязательным поселением в иных местностях может быть применено судом лишь в случаях осуждения за преступления, предусмотренные ст.ст. 58-2 — 58-14 УК РСФСР.

Следовательно, всю корейскую нацию обвиняли по вышеуказанным статьям УК РСФСР. Рассмотрим лишь ст. 58-2 — Вооруженное восстание или вторжение в контрреволюционных целях на советскую территорию вооруженных банд, захват власти в центре или на местах в тех же целях и, в частности, с целью насильственно отторгнуть от Союза ССР и отдельной союзной республики какую-либо часть ее территории или расторгнуть заключенные Союзом ССР с иностранными государствами договоры влекут за собой — высшую меру социальной защиты — расстрел или объявление врагом трудящихся с конфискацией имущества и с лишением гражданства союзной республики и тем самым гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, с допущением, при смягчающих обстоятельствах, понижения до лишения свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества / 6 июля 1927 г. / СУ № 49, ст. 330 II [11].

Что касается слова переселение — это перемещение внутри страны в населенные пункты в целях заселения районов для освоения природных ресурсов. Переселение осуществляют в порядке общественного набора или призыва, переселенцы выезжают семьями, отдельными бригадами, колхозами, совхозами, им предоставляют льготы, оплачивают проездные, выдают гарантийные суммы, в течение определенного времени освобождают от налогов.

В дореволюционное время из центральных районов России в Приморский край переселяли для освоения Дальнего Востока. Первоначально переселялись морским путем от Одессы через Суэцкий канал во Владивосток. Добирались 40-50 суток, им выдавали ссуду, дорожные расходы, в течение трех-пяти лет освобождали от земельной ренты, т.е. государство поощряло переселение на добровольных началах. Поэтому для корейцев в трагическом 1937 году однозначно было насильственное выселение. Политика геноцида, думаю, в комментариях не нуждается.

Благодаря выходу серии книг «Корейцы — жертвы политических репрессий» удалось увековечить память лучших сынов и дочерей корейского народа, ставших жертвами политических репрессий.

Историю своего народа надо знать не только по достижениям в области литературы и искусства, науки и техники, выдающимся личностям, но и по трагическим страницам. Корейский народ прошел траурную полосу в истории советских корейцев в 30-40-х годах XX века.

Эту правду должны знать сегодня, завтра, всегда. И серия книг «Корейцы — жертвы политических репрессий», вышедших и тех, что выйдут в свет, станет вечным памятником преждевременно, невинно ушедшим в мир иной, послужит напоминанием нынешнему и будущему поколениям о трагической судьбе многострадального корейского народа в 30-40-х годах прошлого столетия.

Владимир КИМ,
доктор юридических наук,
член Союза писателей Республики Узбекистан

ПРИМЕЧАНИЕ

[1] Ли У Хе, Ким Ен-Ун. Белая книга о депортации корейского населения России в ЗСМЮ-х годах. Кн. 1. — М. 1992, С. 64-65.

[2] Пак Б.Д. Корейцы в Советской России (1917 — конец 30-х годов). — М.—Иркутск—СПб.: Дипломатическая академия МИД России, 1995. — С. 216, 235.

[3] Ким В.Д. Правда — полвека спустя. — Ташкент: Узбекистан, 1999. — С. 120-121.

[4] История второй мировой войны 1939-1945 гг. Т. 1. — С. 103-104.

[5] История внешней политики СССР 1917-1945 гг. — М., 1986. — С. 325.

[6] Стенограмма Токийского процесса от 16 октября 1946 года. — С. 7830-7831.

[7] Книга 20 августа 1939 года. — М.: Молодая гвардия, 1986. — С. 16.

[8] Книга 20 августа 1939 года. — М.: Молодая гвардия, 1986. — С. 232.

[9] Список корейских партизанских отрядов, действовавших на Дальнем Востоке в 1919-1922 гг. // Труды ЦГА РСФСР ДВ. Т. 1, 1960. — С. 314-319.

[10] Ким В.Д. Реабилитированы посмертно // Ленин кичи: газета. — 1989, 18 октября.

[11] Уголовный кодекс РСФСР, редакция 1926 года. — С. 27-28.

К ПОСЕТИТЕЛЯМ САЙТА

Если у Вас есть интересная информация о жизни корейцев стран СНГ, Вы можете прислать ее на почтовый ящик здесь