ВЕДЬ ТЫ МОРЯК, САНЬКА!
Что
нынче моему внуку Саньке в Санкт-Петербурге, на набережной лейтенанта
Шмидта вручат кортик морского офицера и погоны лейтенанта российского
флота, я знал давно, но все равно, конечно же, волновался. Ночью мы ехали
в поезде, и я думал о том, как быстро проходят годы. Вспоминал Санькиного
деда, моего брат а Шурика, который когда-то мечтал поступить в Одесскую
мореходку, чтобы потом поплавать но миру, но, к сожалению, у него не получилось.
А вот теперь внук выполнил мечту деда. Жаль, что Шурика, Александра Николаевича
уже нет...
Нелегкой была жизнь у Санькиной бабушки, Анны Лазаревны, да и у матери,
моей племянницы Наташи. Уж так получилось, что пришлось ей Саньку и его
младшего брата Вовку растить одной на скромное учительское жалование.
Рос Санька в далеком, пыльном, зашарпанном Гурьеве, ныне ставшем Атырау
— столицей нефтяного Казахстана, и думал только о Санкт-Петербургском
Высшем военном морском училище имени Фрунзе (теперь он называется Военно-морской
институт). Закончил школу с золотой медалью. Было с чем ехать в северную
столицу. Его дед был чистокровным корейцем, а Саньке судьба дала другую
фамилию — Корсунский. Вот и поехал кореец Александр Корсунский поступать
в училище, что на набережной лейтенанта Шмидта. Естественно поступил.
Такие абитуриенты в училище были нужны.
Характер у Саньки-то что надо: честный,
открытый, справедливый. Трусов, лгунов, если нужно, сумеет поставить на
место, а то и наказать. Крутой в общем-то мужик получился у нас. А эти
пять лет пролетели, как пять дней. Санька приезжал к нам в Москву на каникулы,
каждый раз становясь шире в плечах и рослее.
А нынче мы волновались не зря. Их выстроили
на плацу у памятника Крузенштерну и грянул медью духовой оркестр. В стройном
частоколе лиц и курсантских воротничков я увидел Саню. Он стоял, спокойно
вслушиваясь в слова тех, кто приветствовал очередной выпуск. Славной она
была, церемония прощания с курсантскими годами.
В воздух Санкт-Петербурга взмыли нашивки сорванные с курсантской робы,
вылинявшие за пять лет матросские воротнички. Соседские мальчишки кинулись
поднимать с асфальта эти атрибуты курсантской славы, примеривать на себя.
А потом зазвучали имена и среди них — моего
внука Саньки.
Начальник училища протянул ему кортик и
лейтенантские погоны. Саня вытянулся, щелкнул каблуками, выдохнул: "Служу
Отечеству!"
Все-таки он удивительный, этот ритуал —
посвящение в морские офицеры, пришедший к нам еще из царской России. И
когда в прощальном марше мой Санька и его боевые друзья шли под окнами
родного училища, в котором было прожито пять мужских лет, в лейтенантских
погонах, в золоченых кокардах и с новенькими кортиками наперевес, было
от чего замереть, затаить дыхание.
Торжественный момент, великий момент. Первые
мгновения в судьбе морского офицера флота Российского корейца Александра
Корсунского.
Санька уже уходил, поворачивал строем за
угол училища и ему на прощание с крыши училища махнул гордый Андреевский
флаг. В небе, словно праздничный фейерверк, вспыхнули гроздья разноцветных
монет. Саня тоже бросил вверх пригоршню монет, приготовленных накануне.
Салют тебе, новый офицерский корпус морской России!
Я набрал горсть этих мелких денег, на счастье,
то же сделала моя дочь, Анастасия.
А потом мы сидели в уютном подвальчике,
местном ресторане, недалеко от морского училища, праздновали Санин прекрасный
светлый день. И моя дочь Настасья, недавно получившая школьный аттестат
зрелости, сняла с головы своего племянника, который старше ее на пять
лет, офицерскую фуражку, гордо натянула ее на себя. А я нажал на затвор
фотоаппарата — на память, на счастье.
Удачи вам, ребята мои, хорошего завтрашнего
дня.
Спасибо тебе, Саня, за этот праздник...
Твой дед
Владимир ШИН |