ЗВЕЗДА ПОЛКОВНИКА ЭМА

     Президент Владимир ПУТИН вручил в Кремле Золотую Звезду Героя Российской Федерации командиру 247-го парашютно-десантного полка полковнику Юрию ЭМУ.

      Спустя несколько минут они шли втроем по Александровскому саду вдоль Кремлевской стены от Кутафьей башни к могиле Неизвестного солдата. Только что прошел первый июньский дождь и Андрейка, словно взъерошенный воробей, смешно вспархивал краями своей голубой джинсовой курточки над парными лужицами. Света еле поспевала, семеня черными лакированными туфельками, прижимая к своему парадному черному костюму наградную папку. Юра вышагивал крупно, высматривая в людской толпе нас. В руке он держал букет свежих роз, затянутых целлофановой вуалью, на груди билась, высверкивая слепящим желтым светом, в такт каждому шагу, новенькая, только что полученная из рук Президента Золотая Звезда Героя...
      Мы обняли его, потом остановились у гранитных ступенек, ведущих к Вечному огню солдатской славы. Юра поднялся по ним, прошел к звезде, распластанной на зеркале Кремлевского гранита. Вечный огонь в двух шагах колыхался оранжево-жаркими всполохами. Полковник Эм опустился на колено, протянул к огню алые бутоны июньских роз...
      На каком же крутом замесе человеческих страстей судеб и надежд обозначились характер и воля нынешнего офицера российской армии Юрия Павловича Эма?
      Его отец, Эм Дюн Во, наверняка в 1931 году считал себя счастливчиком в этой жизни. Тогда над страной летел клич: молодежь, комсомольцы — все на самолеты! И молодому корейскому парню удалось стать курсантом Балашовского летного училища. Да и не просто курсантом, а одним из лучших. В 1933 году стал членом партии. Потом снова выделили: был он, говорят, летуном от бога, потому решили оставить его в родном училище инструктором. А в 37-м ему сказали: ты — враг народа, а посему — на лесоповал, на 15 лет, хотя к тому времени он уже получил высшую награду страны — орден Боевого Красного Знамени. Вот и пришлось ему ворочать бревна на лесных угодьях Пермской области. Там, в поселке Курган Черненского района и познакомился он с белокурой Амалией. Была она волжской немкой, тоже на высылке. Вот так появился на свет у Эм Дюн Во и Амалии сынок Юрик Эм. Бывает же такое: прочерти на земном глобусе прямую между Германией и Кореей — пермские леса окажутся почти посередине... Вот и напрашивается вопрос: не являются ли причиной воинского характера Юрия Эма кровь далеких предков — непобедимых воинов древнекорейского королевства Силла и неустрашимых германских рыцарей-тевтонцев? Ну, это скорее шутка, но его друг генерал-майор Владимир Ильич Цай говорит:
      — У нас молодые, офицеры шутят: если бы не существовало на свете профессии воина, то из за таких, как Юра Эм, ее нужно бы было придумать. Прирожденный офицер, солдат от бога...
      Да, это так. И пожать руку Юрию Эму считают за честь не только солдаты и офицеры российской армии, но и те, кто нынче является противником. Хотя со многими из них в этой жизни десантнику Эму приходилось хлебать солдатские щи из одного котелка...
      А все очень просто. К сорока семи годам у Героя России за плечами взбитые трассерами горные тропы Афганистана, все горячие точки Закавказья, начиная от бакинских, ереванских событий, Сумгаит, Нагорный Карабах, Ленинакан, Южная Осетия, Абхазия и, на конец эта горестная земля — Чечня...
      Но не всегда солдатское признание сочетается с мнением "в штабных верхах". Уж что-что, а это Юрий Эм усвоил давно. В конце семидесятых годов в Киргизском Оше начали переформировывать полк с отправкой в Германию. Эм уже дошел до зам. комбата и командир полка имел на него особые виды. ..."Собирайся, — говорил, — поедем вместе в Котбус". А потом надолго замолчал, на конец признался: "Извини, но тебя в ГДР не пропускают". Вот и пришлось опять вспомнить грустную историю отца... Видно, его корейская отметина кое-кому не дает покоя...
      Зато я через два месяца одним из первых вошел в Афганистан. А когда в 80-м они провернули неплохую операцию, стали на него готовить документы о присвоении звания Героя Советского Союза. Но один штабной полководец кисло пробурчал: "Что, не могли на Героя русского найти?". Вот так-то...
      — Уж сколько я натерпелся за эту национальную принадлежность! В Академию Фрунзе лишь со второго раза взяли. А куда им было деваться: единственный офицер с двумя боевыми орденами, имел два досрочных звания за войну. Ни одна спецслужба ничего не могла сделать, чтобы мне помешать. И все же пришлось дважды поступать...
      Мы сидим за праздничным столом, чествуем Героя России корейца Юрия Эма. Плетется в рюмке с водкой Золотая Звезда. Юрий Павлович встает.
      — У нас есть закон: третий тост давайте поднимем за наших погибших ребят... Это наш долг — помнить не вернувшихся...
      В прошлой чеченской войне Эм потерял 19 человек. Все погибли, в основном, при штурме Грозного.
      За пять месяцев этой войны его полк недосчитался четверых... Сегодня высшим талантом боевого командира является умение сберечь жизни подчиненных. Ответственность за человеческую жизнь стала сейчас наиважнейшим фактором. Но выполнять боевое задание просто необходимо, такие как Юрий Павлович — люди военные, под присягой, и если ты сорвешь боевое задание — потеряешь еще больше людей. Вот и думай, командир, как выполнить приказ и сохранить людей. Сумеешь, значит ты чего-нибудь стоишь...
      — Некоторые наши большие руководители считают: приказ превыше всего. А сколько при его выполнении погибнет людей — неважно. Победа — любой ценой, главное — выполнить приказ сверху. Вот за такой подход я некоторых военачальников не уважаю. Делать карьеру на крови собратьев — это не дело...
     — Сегодня, Юра, генералы пошли в большую власть. Тебя это радует?
     — Я некоторых из них и генералами-то не считаю. Имя им — карьеристы... И это не только я так думаю. Мы же все видим, там, внизу, в окопе, и молодые офицеры, и наши солдаты. Это я любому скажу, и всегда буду прав.
      — А тебе порой не вредит эта прямота?
      — Да нет. Время сейчас иное. Да и сами эти генералы знают, что я о них думаю, говорю.
      Да, генералы действительно знают: когда дело запахнет керосином, то вытягивать его придется таким, как полковник Эм и его товарищам, солдатам, знающим, как нужно проползти на брюхе в метрах от настороженного врага, шкурой своей чувствующих тот самый момент для верного броска...
      — Мне иногда говорят: не лезь в политику, ты — командир, вот и занимайся войсками, управляй боем. А я так не считаю. Когда мы взяли Гудермес, практически без боя, без потерь, у нас даже раненых не было, многие изумлялись: как такое могло подучиться? А нам, чтобы предотвратить солдатские потери, пришлось попотеть, головы поломать, прежде чем полевые командиры приняли наши доводы в бесполезности кровавых потерь с обеих сторон. Мы нашли с ними общий язык... В этой войне Эм и его десантники с боями прошли всю Чечню. Сначала были на Дагестанской границе, в Ботлихском районе, потом ушли назад, вернулись в Шелковской район, затем — Гудермес, Аргун, Шали, Беной, Ведено, поднялись в горы, пробивались на главном направлении. Боевую технику там и оставили, передали другому полку...
      Вот они, пункты второго наградного листа полковника Юрия Эма.
      — Самое тяжелое на свете дело — это война. Но, к сожалению, насилие можно победить только насилием. Сила против силы. Другого пока, к сожалению, ничего не придумано.
      Дети, павшие на войне... Что может быть страшнее для матери, отца? И уж кому, как не полковнику Юрию Эму, понимать это?
      У него три сына. Старшему, лейтенанту Александру Эму — двадцать три. Здесь, в полку, рядом с отцом. Разведчик. Кавалер Ордена мужества и медали "За отвагу".
     — Встречались мы с чеченцами, полевым командиром, давним знакомым. Обговаривали нужные обоим дела. Он крутит у виска пальцем и говорит: "Ты что. Юрий Павлович, ненормальный? Зачем сына рядом под пулями держишь? Понять не может. У них ведь жены, дети — все в тылу или в наших русских городах припрятаны. А тут такое...
     — А, может, чеченец прав?
     — Не уверен. Не знаю... Мы как-то привыкли все вместе. Жена, Светлана, фельдшер, сейчас в нашем полку физио-кабинетом заведует. А со средним, такая умора случилась: он у меня в мать, совсем белый-белый, только серые глаза чуть раскосые. Когда паспорт получал говорит: "Моя фамилия Эм, я — кореец! Так и пишите!". Ну, что в нем корейского? А у него точно кровная обида. "Кореец я", — кричит. Кино да и только. И откуда это у него?.. Сейчас он в военном Институте связи, тоже офицером будет.
      Да и младший, Андрюха, уже в свои двенадцать сказал: "Буду, папа, как ты".
      — А Трошева я уважаю. Молодец. Где-то, может, не всегда говорит то, что думает, но ему, видно, приходится среди наших чиновников лавировать. Но ведь для нашей общей пользы! А как он прижал одного командировочного генерала, который попытался поучить меня уму-разуму? Уважаю Геннадия Николаевича Трошева... Настоящий командующий!
      А Андрейка не сводит с отца восторженных глаз. То поправит на кителе Золотую Звезду, то притрется щекой к отцовскому погону.
      Белобрысый кореец Андрей Юрьевич Эм. Ласковый, видно, парень. И откуда только это у них, суровых служак нашей Российской Армии?

Владимир ШИН